– Да одну линию фронта чего стоит перейти! – воскликнул он. – Окопы, колючая проволока, минные поля… Вражеские секреты, наконец! А затем еще добраться до бронепоезда, разведать… Это же невыполнимо!
– Не только добраться и разведать, – невозмутимо добавил Сергей. – Я берусь захватить бронированную дуру вместе со всем содержимым.
Брусилов только головой покачал:
– Знаете, милейший поручик, как характеризовал вас мой хороший приятель, генерал Николай Николаевич Юденич? Он сказал, что вы умны, фантастически везучи и что ваша безоглядная отвага граничит с безрассудством! Что вы человек незаурядный, но с авантюристической жилкой и склонный к поступкам самым неожиданным. М-да… Истинный гусар, ничего не скажешь.
– О! – рассмеялся Сергей Голицын. – Это весьма лестная характеристика! Так вы поставите мне такую боевую задачу, ваше высокопревосходительство?
Голицын всегда считал, что нужно ковать железо, пока горячо. Вот он – шанс сразу заняться настоящим, важным, рискованным делом! Пусть Брусилов посчитает его несколько назойливым, даже нахальным… Ведь не в тыл же он просится, в конце-то концов! А победителей не судят.
Князь Голицын обладал счастливой особенностью характера: в свою победу он верил безоговорочно, хоть осмотрительности и трезвости рассудка при этом не терял.
– Я… – помедлил Брусилов, – я подумаю. Скорее да, чем нет.
Гостеприимный дом командующего Голицын и Гумилев покинули уже поздним вечером. На черном бархате южного неба зажглись первые звезды: Арктур в созвездии Волопаса, колючая Спика в Деве. А совсем низко над западной стороной горизонта мрачным свинцовым блеском отсверкивал Юпитер.
– У нас на Неве таких ярких звезд не увидишь, – сказал Гумилев. И, поежившись, добавил, указав на диск Юпитера: – Не люблю эту планету. Она предвестница бед и тревог.
– Нам к бедам и тревогам не привыкать, – отозвался Сергей Голицын.
7
Лемберг (в России его привычно называли Львовом) – город небольшой, но очень старинный и необычайно красивый. Чем-то он напоминает прекрасную Прагу, но без готической строгости и чуть мрачного колорита старинной столицы Чехии.
Совсем рядом с Рыночной площадью, посреди небольшого сквера, под кроной могучего двухсотлетнего платана, расположилась кавярня – так в Лемберге называли уютные маленькие кафе, окруженные открытыми верандами.
Воздух этого раннего майского вечера был свеж и прохладен, сладко пахло молодой листвой, цветущей жимолостью и жасмином. Солнечные лучи наискосок просачивались сквозь нежную туманную дымку, повисшую среди деревьев и кустов сквера, свет приобретал янтарный оттенок. Под жимолостью раскинулся ковер из темно-зеленых кожистых листьев, среди которых виднелось множество небесно-голубых цветов. Знаменитые, воспетые в народных галицийских и украинских песнях барвинки…
Легкий ветерок лениво шевелил