Надо признать, приняли меня отлично. Меня покормили, выделили шконку на 8 часов (на всю ночь!), помогли постираться, побриться (у меня не было станка) и дали прийти в себя.
В этой хате я пробыл почти две недели. За это время я узнал многое о тюремном быте. Через две недели меня перевели на общак. В хату 142, в которой я провел первые полгода.
Общак
В день, когда я заехал в хату (в «Матроске» не говорят: зашел, пришел и т. п., только заехал), в ней уже было 118 человек. Хата большая, не меньше 60 квадратных метров. Не надо удивляться, что хату в 60 квадратных метров, в которой находятся 118 человек, я называю большой. Рассказы о том, что в России на каждого заключенного положено не менее четырех квадратных метров, рассчитаны на сентиментальных старушек из российской глубинки и дебильных депутатов Госдумы…
Описать хату сразу невозможно. Представьте себе переполненный вагон метро в час пик. Представьте, что люди и этом переполненном вагоне раздеты до трусов, что вентиляция не работает, и никогда не работала, что люди не мылись как минимум 10 дней, что 3/4 этих людей курят самые плохие дешевые сигареты и самокрутки из распотрошенных бычков… Теперь прибавьте к этому запах стоящих на дубке 30–40 шленок с оставшимся с утра рыбкиным супом и со щами из кислой капусты. Прибавьте к этому пар десятка закипающих фанычей и, разогреваемых кипятильниками тех же щей и рыбкиного супа. Прибавьте испарения от сохнущих на натянутых через всю хату веревках нескольких десятков простыней, наволочек, носков, трусов и т. д. Представили? Можете смело все это возвести в энную степень, где N – запах из ни на секунду не освобождающейся параши-дальняка.
Я уже не упоминаю о так называемых «естественных» запахах (немытые ноги, гниющие язвы, ртутная мазь, которой обильно смазываются «чесоточники», запах последствий желудочной деятельности от постоянного употребления полупропеченного черного хлеба).
И в такой камере-вагоне люди ЖИВУТ от грех месяцев до четырех с половиной лет. Постоянный гул, возгласы, крики. В хате, как я уже говорил, вместе со мной в этот день 119 человек. И это в Москве, в столице, где все на виду… А представляете, что творится в глубинке?
Зайдя в хату, я попытался закурить. Ко мне сразу потянулось несколько рук. Я раздал оставшиеся у меня полпачки «Примы» и вытащил коробок спичек. Чиркнул, спичка зашипела и погасла. Кислорода для горения не хватает. Прикурить можно только друг у друга, или от «затаренной» (заныканной, спрятанной) зажигалки.
(В «Матроске» почему-то запрещено иметь зажигалку, хотя в той же «Бутырке» они разрешены).
Справа от тормозов огороженный занавеской угол – общак. Это – то место (полтора – два квадратных метра), где можно «приколоться по делу» (поговорить о чем-то секретном, серьезном), «разобрать и убить рамсы» (решить и погасить возникающие разногласия), получить с кого-то (получить проигрыши либо надавать «по ушам» за какой-то косяк).
Здесь же, на этом общаке, принимают вновь прибывших