Он шагнул на сцену, как на эшафот. Тревожность измучивала необоримая; поселилась в душе злою, нежеланною змеею-самозванкою и никак было ее изгнать. Больше всего он боялся, не позвонил ли в Тульское управление НКВД капитан государственной безопасности Николай Макаров, не ссыпал ли горстями лжи в его сторону, не осквернил ли его чистую, целомудренную безвинность, став Пилатом? И не вынесен ли уже приговор? Такое раздумье и тревожило печаль, обреченность, гасило дивную светлынь в сердце; еще не взял винтовку, не поднялся в атаку, а уже печали, печали.
Он даже слышал, стоит у гильотины, с палачом, и ощущает холодное острие топора.
Судьями собралась вся верховная власть: первый секретарь обкома партии В. Г. Жаворонков, второй секретарь А. В. Калиновский, председатель облисполкома Н. И. Чмутов, начальник управления НКВД майор государственной безопасности В. Н. Суходольский, первый секретарь обкома комсомола М. С. Ларионов, военные, седовласые рабочие ─ с Косогорского металлургического завода, с оружейного, от шахт Мосбаса. Соборность превеликая.
Василий Гаврилович Жаворонков одет в офицерскую шевиотовую гимнастерку, подпоясанную широким ремнем, на груди сверкали ордена Ленина и Красного Знамени. Высок и широкоплеч, кость крестьянская, щеки выбриты до синевы. Лицо утомленное, но глаза живые, движения властные, спокойные.
Он вдумчиво посмотрел на юношу:
─ Как прикажете вас величать?
─ Башкин Александр Иванович.
─ Кем работали?
─ Пахарем в колхозе, в Пряхино, затем финансовым инспектором в банке Мордвеса.
─ Какова семья?
─ Мать, братья и сестры.
─ Не потеряют они кормильца?
─ В семье трудятся мать и братья.
─ Идете добровольно? ─ продолжал заинтересованно спрашивать Жаворонков.
─ Так точно, товарищ секретарь обкома партии! ─ подтянулся Александр Башкин.
─ Сколько вам лет?
─ Девятнадцать.
─ Не преувеличиваете возраст?
Башкин покраснел, удивившись его отеческому вниманию, его прозорливости.
─ Скоро будет, ─ поправился он.
─ Так желаете на фронт?
─ Очень желаю, ─ кивнул он.
─ И сумели осмыслить опасность, какая грозит? Ведь война, могут убить.
─ За смерть пока не думал! И зачем? Философы уверяют: когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, мы уже не существуем!
Секретарь обкома улыбнулся:
─ Эпикура читаете?
─ Дедушка был на деревне книгочеем, жизни учил. И любви к Отечеству.
Василий Жаворонков прогулялся:
─ Вам прямо с поезда, с колес, придется вливаться в битвы, сдерживать танковую армию Гудериана, отборные дивизии СС «Тотен Копф». Вашему полку выпало преградить путь крестоносцам-завоевателям к Туле и Москве. Ценою жизни, сынок, жертвенно!
─ Наказ партии выполним! ─ подтянулся