– Если ты изменишь мне, между нами все будет кончено! – заявил как-то Ипатий, и голос его звучал непривычно сухо и решительно.
Да, этот добрый и внимательный человек придерживался суровых правил, когда дело касалось супружеской верности. Светорада понимала, что, женившись на ней, Ипатий даст ей полную гарантию покоя и обеспеченности. Но если… Некогда Светораде довелось хлебнуть горя в нужде, и она боялась чего-то подобного даже больше, чем смерти. Ибо незащищенность делала ее никем. Иностранка на чужбине, в стране, где на падшую женщину смотрят с презрением…
Эти мысли не оставляли Светораду, и, когда гости уже ушли, она, переодевшись ко сну, вошла в примыкавшую к спальне молельню. Опустившись перед иконами на колени, княжна попросила строгую Матерь христианского Бога смилостивиться над ней и сделать так, чтобы ее невольное прегрешение кануло в прошлое. Светорада же и далее будет оставаться доброй и преданной женой своему невенчанному мужу.
Когда княжна, осенив себя уже ставшим привычным крестным знамением, встала с колен и вернулась в спальню, она увидела, что Ипатий сидит на краю ее ложа в светлой домашней хламиде. Светорада откинула легкую ткань постельного полога и, грациозно опустившись, легла поперек широкой кровати. Какое-то время она слушала рассуждения Ипатия о том, как повлияет на их положение вмешательство папских легатов в брачные дела в Византии, как лично он сам постарается встретиться с кем-нибудь из них и попросит освободить его от уже давно недействительного брака с прокаженной Хионией.
Однако постепенно речь Ипатия стала замедляться, он делал все более долгие паузы и при этом не сводил взора с возлежавшей перед ним княжны. Когда-то он знал ее беспечной юной девушкой, игривой и кокетливой, любившей поплясать и посмеяться. И хотя она все так же любила веселье и смех, Ипатий заметил, что Светорада стала мудрее, нежнее, женственнее, обольстительнее… Поэтому он не мог не любоваться небрежной грацией ее расслабленной позы, когда она слушала его, подперев