– Дока! Ты чего это здесь делаешь?
Я не сразу узнал его. Передо мной стоял джентльмен в отличном костюме с бабочкой последнего писка моды. Светлые волнистые волосы давно уже стали покидать его высоченный лоб и кучковаться ближе к затылку. Небольшие умные глаза смеялись в прищуре.
– Ба! – сказал я, – неужто сам Виктор ибн Васильевич? Какими судьбами? Какими ветрами?
– Он самый. Вот осматриваю окрестности. Сейчас прямо из Амброзианской пинакотеки, от Караваджо и Ботичелли, Рафаэля и Тициана. А ты что здесь делаешь?
– Так гощу у семьи Сфорца, как видишь. А вообще-то по работе я здесь, в Милане. Сколько лет мы не виделись? Пятнадцать? Двадцать?
– И не говори, идут годы… наши годы, как птицы летят и некогда нам оглянуться назад. А ты помнишь последнюю встречу, а предпоследнюю?
– Еще бы! Нас с тобой судьба сводила на таких виражах…Пошли посидим где-нибудь!
Слава Мадонне, в Милане есть где посидеть, а поскольку солнышко припекало, сели мы под полог веранды уличного кафе и разговорились, ибо времени у нас было полно: он все свои дела провернул и мне осталось доделать всего ничего.
Под кьянти и ударились мы в далекие времена нашего знакомства.
– Ты знаешь, – приняв первую рюмочку, начал Карпушин, – что мы в комитете комсомола на тебя ставили? Ты ведь тогда стоял во главе общественного отдела кадров завода, помнится? Потом блестяще справился с ответственной командировкой в Поволжье, да? В общем, все уже было готово к тому, что ты станешь сначала вторым секретарем комитета комсомола завода, а потом, возможно, и в первые выбьешься!
Он говорил, и это был голос и интонации, и мимика партийно-комсомольского босса незапамятных времен. Время не способно изменить въевшиеся в кровь привычки!
– А что это ты вдруг отказался тогда? – спросил он, тыкая вилкой в салат.
Я вспомнил те времена, работу в комсомоле и это самое предложение, сделанное мне Виктором.
– Но ты забыл, что это твое предложение сочеталось еще с одним – вступить в стройные ряды передового отряда трудящихся, ведущего к победе коммунизма, помнишь?
– Да, тогда это было непременное условие!
– А ты помнишь, как ты меня уговаривал, Витя? Мол, оклад маленький, но вокруг оклада…! И жилье-то мне будет, и ясли для пацана сразу, и бесплатное то, и бесплатное это… Вот. Пожалуй, это меня и сбило. Понял я тогда, что нечистые дела вокруг отважного комсомола делаются. Смешно вспоминать, но я принадлежал к числу тех ребят, чьи предпочтения были в прошлом, во временах Корчагина…
– Ой, ой, ой, Дока! Только не надо мне эту лапшу вешать на уши сейчас! Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты был чист и незапятнан…Ха. Корчагин! Ну ты и скажешь…
Выпили молча.
– Ладно, – продолжил Карпушин, – но почему же ты все-таки отказался и от вступления в партию и от этой должности?
– Длинно или коротко? Давай я тебе отвечу коротко: причины две. Первая – вы же сами, коммунисты, не дали бы еврею пробиться высоко,