«Малявы» писали и я, и Цыган. Но тот, как я понимаю, делал это для того, чтобы подыграть Немцу. Сам же сразу через своего адвоката передавал другие инструкции своей жене, и она действовала в соответствии с ними. А в моем случае, вероятно, мой защитник пояснил Лене, насколько серьезно надо относиться к запискам, которые она получает не через него от меня. Могу себе представить, как бы я потом расстраивался, если бы она действительно передала через Сашиных контролеров те несколько тысяч долларов, о которых я писал.
Так что в качестве материальной пользы Немец довольствовался в моем случае золотой цепочкой, которую как-то странно не заметили во время обыска при приеме в СИЗО. И несколькими блоками сигарет, которые по моей просьбе передала мне жена, а он увез с собой, якобы в качестве «грева» на лагерь. От «стремящегося» Саши Адашева.
А уже когда Немец отправился в колонию строгого режима, в Одесскую область, о чем я помогал писать ему заявление, Вова и обратил мое внимание на некоторые странности. На то, что адвоката, приносящего водку и колбасу у него быть не может. На то, что если он был таким правильным пацаном, почти блатным, то чего же он побоялся ехать на один из трех расположенных возле Киева лагерей строгого режима. И на то, что во-первых, он вообще не должен был сидеть с нами в одной камере, а во-вторых, для его сторублевого дела полтора года следствия многовато.
Я слегка расстроился, и начал лихорадочно вспоминать, что же я ему наговорил за все время нашего общения. И то, что я вспомнил, меня не утешило. Практически все и про всех. Не буду утверждать, что именно из-за него я получил потом 15 лет, но если бы я что-то пытался скрыть в разговоре со следователями, они все бы узнали от Саши Немца.
Так что, если ваша камера – «тройник» и там есть кто-то похожий на описанного персонажа, 100 процентов гарантии, что это еще один следователь. На общественных, так сказать началах.
После отъезда Немца мы пару дней пробыли вдвоем с Вовой Тихим, а через несколько дней к нам подселили (в тюрьме принято говорить «закинули» или «забросили») пацана моего возраста. Леху из Молдавии, который уже успел побывать на малолетке. Он, как каждый молдаван, оскорблялся («обижался» говорить в тюрьме нельзя), когда его называли Лехой. А вообще был довольно простой парень, посадили, правда, которого небезосновательно. Обвинялся он в мелком воровстве, и мечтал о том, чтобы ему дали не больше трех лет.
Цыгану я помог написать несколько жалоб и заявлений (вот когда пригодилось мое образование!). Ну и его жена с нанятым ею адвокатом не сидели сложа руки, правильно вкладывали Вовины деньги, и вскоре, то ли после суда, то ли еще во время следствия, он вышел из СИЗО на свободу.
Пока он сидел, из чувства арестантской солидарности (существует такое понятие), он пообещал помочь нашему сокамернику