«Если не пополню раха, я обречен. Они обещали послать в погоню мальчишку первого или второго круга. Недоучку, годного для моих проверок и свежестью среза пряди силы, и неопытностью в драке. Я отберу у него раха, стану непобедим. И тогда назначу цену за флакон жизни для избранных.»
Эти записи Ноттэ не сжег в отличие от описания принципов «конденсации раха». В браваде Борхэ, в его нелепых утверждениях, заполняющих несожженные листки – лишь самоуверенность и самообман. И доказательство подлости Башни: Ноттэ уж точно не мальчишка первого круга, он обладает опытом, на его пути давно стараются не вставать, сполна изучив обманчивость невысокого роста и почти хрупкого сложения сына заката… так он сам себя назвал однажды.
Выбрав для преследования Ноттэ, Башня предала Борхэ: преследователь был отослан не подставляться под удар, но именно убивать.
Ноттэ оскалился от злости. Ему пообещали в оплату дар, дорогой для души – допуск в старые архивы, к дневникам учителя. Нэрриха не знал, что те записи уцелели, их обнаружение показалось чудом, добрым знаком. На поверку же всё было – обманом. Тот, кого полвека нет в мире, не даст ответов из могилы. Горечь копится, бередит старую рану. Учитель обладал красивой сложной душой, он повторял не раз: ответы внутри тебя, не ищи их вовне. Словно знал, что однажды желание получать ответы будет кем-то сочтено слабостью и использовано…
Вечер лег на воду розовый, приглушенный слоями облаков и занавесями тумана. Паруса перламутрово светились, они ловили не только западный ветер, но и закат, уподобляясь вялым, складчатым лепесткам огромной розы. Ветерок не имел сил наполнить их жизнью, заставить гудеть, и закат путался в рыже-багряных складках, словно роза уже увяла, не найдя питания в затхлой воде гавани…
Гранд не пожелал ждать на берегу. Три лодки подошли к «Гарде», встали клином. Пожилой человек в багряном плаще поднялся на борт, не удостоив взглядом капитана Вико и его команду. Указал пальцем на сундук, затем на свою лодку, требуя немедленной погрузки. Смерил взглядом нэрриха, презрительно кривя губы и готовя отговорку. Если таковая понадобится.
– У вас нет обещанного мне дара, – ровным тоном предположил Ноттэ. Подхватил сверток с эстоком и дагой. – Башня попала в должники, к тому же допустив ложь? Это было бы неприлично, но я предусмотрел и заранее исправил сию неловкость. Содержимое сундука лишено важной части. Итак, договор нарушен обеими сторонами, следовательно, он утратил силу. Плата не будет испрошена мною, сыном заката.
– Какого черта…
– Не богохульствуйте всуе. Пепел не расцветет словами, отданными огню и морю. Но я изложил на бумаге всё, что счел важным. Теперь откланиваюсь.
Сундук