Эти строки наполнять.
Господи, прости поэта,
В просьбе – верность распознай.
Коль уйду я без ответа,
Значит, ждёт их всё же – рай…
«Всё дурное пишу и… – сжигаю…»
Всё дурное пишу и… – сжигаю.
Лист, проплаканный, плохо горит.
Вместе с дымом прогоркшим вдыхаю
Я печали и грусти свои.
Долгий кашель,.. слезюсь на бумагу.
Наболело, а я его – в печь.
Снова – пропасть и также – в полшага.
Я пройду, я смогусь уберечь.
Для того ли мной жгутся тетради,
Чтобы горечью судьбы чадить?
Для того, чтобы жить – Христа ради,
Это значит прощать, и любить…
«Вычеркиваю из стиха…»
Вычеркиваю из стиха,
И стих становится корявым
Легко, а в жизни всё не так —
Не убираются изъяны.
Не перекрасить в общий цвет
Грехи – не вычеркнуть, не счистить
Ошибки уходящих лет,
Следы разубеждённых истин.
Она совсем иная, жизнь,
В ней всё до точки остаётся.
Любой неверный шаг души
Запишется, но не сотрётся.
И, право, сразу не поймёшь,
Как из проступка добродетель
Растёт, как будто кто ведёт,
Как будто кто-то есть на свете,
Кому подвластен ход судеб,
Кому и пишется доточник,
Кто зрит всевременной портрет
Души, а не её подстрочник.
И оттого прощает нам,
Что видит, как душа слагалась
Здесь на земле из тысяч ран,
Как святость болью вылеплялась.
«Где нам с тобою суждено…»
Где нам с тобою суждено
Остаться навсегда?
Где та минута, что сорвавшись —
Окажется последней?
И ничего не будет больше—
Не будет никогда,
Но ты не ведаешь о том,
Беспечный человече.
Живи, живи, пока – живёшь,
Пока тебе – живётся.
И всё, что жизнью соберешь —
Написанным вернётся.
Где каждый день твой, каждый час —
Распишут посекундно,
Чтоб в вечности тебе не стать —
Молчаньем беспробудным.
Пусть будет всё, что нажил ты —
И помыслом, и делом.
Трезвись, рожденный человек,
Чтоб стать единым целым.
«Да помянет Господь тебя
Во Царствие Своем»
И ангел сохранит любя —
Над бездной перемен.
«Где-то там, в захолустье души…»
Где-то там, в захолустье души,
Я потертого счастья отведал.
И теперь сквозь отдушину бегаю
И пытаюсь его ворошить.
Записал в стихотворную строчку
И, позволив себе этим быть,
Сделал выстрел по самую точку,
А над ней (!) – вертикальную жизнь.
«Где-то там, говорят, есть иное совсем…»
Где-то