С тех пор поиск источников энергии стал делом всей моей жизни.
– Так вы потомок самого Архимеда?
– Прямых доказательств у меня нет, кроме внешнего сходства – говорят, что у меня такая же крутая растительность на голове, как и у моего предка, – засмеялся доктор Росси. – Ты видишь этот чемоданчик? – Архимед достал из-за спины небольшой кейс. – В этом чемоданчике можно спрятать энергию, которая, к примеру, остановит запуск ракеты, да что там ракеты, в нем можно разместить мощность, равную мощности от взрыва Чернобыльской атомной станции. Вот над этим я сейчас и работаю.
Вера и Архимед виделись каждый день. Днем в лаборатории он обходился уже без ее помощи – выручал английский, а вечера принадлежали только им двоим. Ходили в театры, рестораны, пили, пели. И хорошо, что их не видел никто из знакомых – все было бы ясно без слов.
Так незаметно подкрался день расставания. Самолет на Палермо вылетел точно по расписанию. До последней минуты Вера надеялась услышать слова, которые обозначат для нее путь на перекрестке сомнений. Но слова прозвучали жестко, как приговор:
– Ты славная девушка, но у меня есть только одна страсть – электричество. Не хочу поломать твою судьбу.
В тот вечер Вера вернулась в компанию дачных друзей, уже потерявших надежду увидеть подругу. Алешка предложил поехать на мотоциклах на рыбалку.
Вера редко сама садилась за руль, но сейчас ей, как никогда, хотелось выжать из железного коня всю его мощь. Она неслась по шоссе, подставив лицо освежающему ветру, который, казалось, смывал с души горечь несбывшихся надежд.
За поворотом на проезжую часть выбежал молодой лось, не успевший познакомиться за свою короткую жизнь с правилами дорожного движения. Вера резко повернула руль, и в следующий миг вслед за нестерпимой болью наступила тишина.
Очнулась она в больничной палате. Попыталась встать, но окутанная гипсом нога была высоко поднята и надежно закреплена. За дверью слышались приглушенные голоса, один из которых, по-видимому, принадлежал доктору.
– В чем вы меня обвиняете? В том, что я спас жизнь вашей дочери и ее будущего ребенка?
Вере показалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Чтобы не крикнуть, она зажала рот рукой.
– Но моя дочь останется калекой! – прорыдала за дверью мать.
– Да, ногу пришлось укоротить на шесть сантиметров, но мы сделали все возможное, чтобы не прервалась беременность. Она сможет родить.
– И стать матерью-одиночкой?!
– Неужели вы хотите, чтобы ей сделали аборт? Мы не можем без ее согласия.
– Н-н-нет! Не надо аборта! – произнес дрожащий заикающийся голос. Он принадлежал Алешке. – Людмила Андреевна, –