– Что с тобой, Настя? Тебе нехорошо?
Она слабо отмахнулась рукой – мол, не в том дело, и продолжала неслышно шевелить губами. Тогда он склонился к ней ближе и разобрал:
– … можно перестать?
– Что перестать? – сразу не понял Коля.
– …заниматься колдовством…
Наверно, следовало сперва усадить ее на место, прекратить шум в классе, открыть окно, чтобы Настю обвеяло свежим воздухом. Но он, увлеченный неоучитель и еще неопытный в жизни человек, предпочел сначала ответить:
– Перестать надо как можно скорее, иначе злая сила настолько глубоко войдет в душу, что уже ее не отпустит. Вот даже умереть по-человечески не даст, как рассказал нам Егор.
– А это все… правда? – на выдохе спросила «синичка».
– Нет дыма без огня: в народе упорно верят, что ведьма не может умереть, пока не передаст свое колдовство. Учение Церкви с этим не спорит.
Настино лицо побелело еще больше, и вся ее небольшая фигурка стала оседать на пол. Коля едва успел подхватить девчушку, неожиданно потерявшую сознание.
– Вараковой плохо! – закричали в классе. – Сходите за медсестрой!
Так неожиданно закончился в шестом «Б» очередной урок духовной культуры.
8
Вот уже несколько дней Вика жила у Захарки, или, если угодно, Захара Феликсовича. Ей самой было странно, что она все-таки оказалась под его, так сказать, гостеприимным кровом. С одной стороны, это объяснялось стечением обстоятельств, с другой – кто знает? Возможно, подсуетился сам Захарка. Если он сумел организовать увольнение Вики с работы, так и тут, глядишь, без него не обошлось…
На первый взгляд ничего особенного не случилось. Квартирная хозяйка давно поговаривала о том, что хорошо бы оплатить помещение за все лето, на три месяца вперед. Вика тянула, зная, что никаких решительных мер Серафима все равно не предпримет: какой смысл при отсутствии лучших предложений выселять проверенную временем жилицу, которая не скандалит, не портит вещей, аккуратно платит помесячно? Но, видно, эти лучшие предложения все-таки поступили, потому что хозяйка поставила Вике ультиматум: оплачивай лето, либо вовсе съезжай. На раздумья она дала две недели.
Именно в это время Вика стала жить как зверь, восстанавливающий силы после болезни или долгой спячки. Наверное, тут крылись свои психологические причины, да и физиологические тоже. В первый раз за долгий период Вика не ходила на работу – должно быть, ее организм решил, что настало время отдыхать, приходить в себя. На Вику напал прямо-таки волчий аппетит: она то и дело выбегала из дома за покупками, а потом дрожащими от нетерпенья руками разворачивала семгу, ветчину, пирожные, не имея терпения дождаться, пока вскипит чайник. После еды ее тянуло отдохнуть, а через некоторое время все повторялось сначала. Может быть, организм и восстанавливался, но вот деньги из бледно-сиреневого конверта такой способности не имели. Они исчезали