Хлопает дверь и слышится знакомое шуршание швабры. Затем шелест прерывается. Геннадий чувствует ее спиной и поворачивается. Грешница в позе раскаяния. Он поднимает ее лицо за подбородок и с удивлением видит в ее глазах слезы. Коротко блеснув глазами Лена отворачивается.
– Ну, что ты…, – бормочет он и притягивает ее к себе.
Она отталкивается, вынимает из нагрудного кармана платок и вытирает слезы.
– Я плакала от смеха. Вспомнила еще один анекдот. Хочешь …
– Перестань, Лена! – обрывает он.
Она шмыгает носом.
Генка снова обнимает ее в тот момент, когда она пытается уйти.
– Ты забыла дать мне свой адрес.
Откинувшись, она снисходительно усмехается.
– Да-а! Не может быть… А зачем?.
– Ну, я может быть приеду к тебе.
– Может быть… А зачем?
Геннадий не находится с ответом.
– Если ты о чем-то переживаешь, то напрасно, ничего не случится, я уже…в положении.
Геннадий мычит в растерянности, потом глупо спрашивает.
– Как?
– Как обычно.
Он невольно взглядывает на ее живот.
. – Что-то не видно…
– Так только три дня прошло…, – глаза ее насмешливо колючие.
Геннадию кажется, что глупее он никогда себя не чувствовал.
– Вот это анекдот и есть…, коротко смеется Лена.
Она поворачивается, но Геннадий ловит ее за руку.
– Ты забыла дать мне свой адрес, – повторяет он
Лена вглядывается в его лицо, затем молча вынимает из нагрудного кармана авторучку и блокнотик. Пишет уверенно и быстро. Вырывает листок и протягивает ему. Словно квитанцию на оплату штрафа.
– А теперь иди в служебку. Через час приезжаем, – распоряжается проводница и уходит.
Геннадий невольно взглядывает в дверное окно. Поезд мчится на полной скорости, но иллюзии свободного полета уже не создается. Стальная колея цепко держит состав в строго заданном направлении. Появляются первые строения пригорода
– Приплыли! – бормочет Геннадий.
Выйдя из питерской эдектрички Геннадий не сразу узнает свою местность. Все кажется чужим. Вокзал, который перед отъездом выглядел образцовым сейчас словно, век не ремонтировался и почему-то меньше размером. Пришлепнутая штукатурка уже местами вспучилась и полиняла, платформа словно