– Я буду носить это платье до скончания своей жизни, а последней моей волей будет, чтобы меня в нем похоронили! – мстительно прошипела Фейн и уселась на землю, повернувшись к дядюшке спиной.
– Вот и славно, – все так же спокойно согласился Абсалом. – Значит, на наряды деньги мы тратить не будем. Что ж, у меня возникла еще одна мыслишка: потрачу-ка я их на дилижанс до Прадейна. Говорят, они ходят быстро, за недельку обернемся. Препоручу тебя тетушке Вандине, той самой, что держит прачечную. Она как-то мне жаловалась в письме, что рабочих рук не хватает. Поработаешь там лет эдак десять, зарекомендуешь себя как следует, и тетушка отпишет тебе прачечную, когда помирать надумает. Ты до скончания своих дней будешь надежно обеспечена, пусть даже вид белоснежных подштанников станет не мил. Но зато с благодарностью вспомнишь дядюшку, который толково истратил свой заработок…
С каждым словом лицо Фейн становилось все более кислым. Видимо, подобные разговоры велись не первый раз и уже успели набить ей оскомину. Но в отсутствии действенности их нельзя было упрекнуть.
– Хорошо, дядюшка, – процедила девушка, вздернув веснушчатый нос, – купим приличное платье. А еще кандалы да колодку на шею. И маленькую тележку, чтобы запрягать меня в дороге. В ходкости с ослом меня, конечно, не сравнить, но в приличном платье это не будет так уж бросаться в глаза…
– Я знал, что ты внемлешь голосу разума, – добродушно ответил дядюшка Абсалом, не обратив никакого внимания на полудетские попытки племянницы огрызнуться.
К этому времени солнце уже поднялось высоко, толпа у ворот поредела, и стражники скрылись из виду, по всей вероятности, предпочтя скучному дежурству веселую игру в кости. Еще немного погодя на горизонте показалось облачко пыли, в котором вскоре можно было различить несколько груженых телег и повозок, медленно двигающихся к городу.
– Привал завершен! – объявил дядюшка и поспешил к дороге, не оглянувшись на племянницу, которая взваливала на себя их общие скудные пожитки. Он был полон хороших предчувствий – не радужных, ибо какие радуги могут почудиться повидавшему жизнь человеку? – однако от таммельнской ярмарки он ожидал хорошего заработка. Странствующий лекарь Абсалом Рав из Даленстадта давно уже открыл для себя главную жизненную истину: радоваться следует мелким удачам, а крупных, наоборот, следует остерегаться.
Ярмарка вот-вот должна была начаться.
Я стояла рядом с нашим скромным навесом, вычищая грязь из-под ногтей щепкой, и уныло голосила:
– Не проходите мимо! Опытный аптекарь излечит любую хворь – от подагры до насморка!