– Испугались?
– Да нет, – отвечаю, а сам думаю: «Хоть бы он не торопился со следующей фигурой, дал бы опомниться».
Но тут он снова начал убирать сектор газа, удерживая самолет в горизонтальном положении, и терять скорость. Вот он вводит самолет в правый штопор. Снова несемся вниз. Но теперь я стал посмелее: ведь один раз инструктор вывел самолет, выведет и сейчас. Да и техникой полета был увлечен. Правда, многого в управлении я не понял, хоть и смотрел во все глаза. Трудно все уловить и понять с первого раза. А сам я управления не ощущал – держался за него мягко.
И вдруг самолет начал сильно задирать нос. Что инструктор теперь сделает? Он кричит в трубку:
– Выполняю петлю!
И мы уже летим вниз головой. Четко, точно выполняет петлю инструктор. Вот мы уже подходим к верхней точке. Ноги у меня дрожат, я боюсь выглянуть из кабины. Перевалившись в верхней точке, самолет начинает выходить из отвесного положения: инструктор плавно выводит его и добавляет газ. Все свои действия он сопровождает объяснениями.
А я еле перевожу дыхание – так меня прижало на выводе из пикирования.
Потом, после петли Нестерова, были глубокие виражи: когда летишь почти на боку и центробежная сила прижимает тебя к сиденью.
Приуныв, я думал: «Ну нет, так пилотировать я никогда не научусь».
Пилотаж окончен. Инструктор начал снижаться в направлении аэродрома. Когда поднимались, внимание у меня было рассеяно: загляделся на Вспольное, на Ображеевку, смотрел на город, на аэродром. А сейчас я внимательно наблюдал за действиями инструктора, стараясь понять, как он управляет самолетом.
Инструктор зашел на посадку. Земля быстро набегала. И снова у меня появилось тревожное чувство: право, вот-вот врежемся! Так хотелось взять ручку на себя, чтобы уменьшить угол планирования. Но вмешиваться в действия инструктора нельзя.
Мне показалось, что у самой земли самолет поднял нос. Скорость стала гаснуть, ручка пошла к моему животу. Самолет мягко коснулся колесами и костылем земли, сел на три точки – отличная посадка! И вот он уже бежит по зеленому летному полю. Останавливается на линии предварительного старта.
К нам мчится сияющий, красный от волнения дежурный Петраков.
Вылезаю из кабины. В ушах гудит, стучит, и я как во сне.
Вот они какие, фигуры пилотажа! Петля Нестерова, штопор, который до открытия Константина Арцеулова считался бичом авиации. А как пилотирует инструктор Кальков! И научиться так пилотировать теперь моя единственная мечта.
В конце апреля учлетам выдали новенькие синие комбинезоны, и мы стали усиленно готовиться к первомайскому параду. Должны были пройти в комбинезонах, шлемах и летных очках перед трибуной.
Жаль было, что не могу так пройтись по деревне. Но если б и разрешили, я и сам бы не пошел: ведь отец еще ничего не знал! Как-то я завел было с ним разговор:
– А что, тату, если б я стал учиться летать в аэроклубе?
Отец даже привскочил, замахал руками:
– Еще чего выдумал