Мирза побледнел, коварству дяди не было границ:
– Послушайте, дорогой дядя, – запнулся он. – Уважаемый Старшина, – поправился племянник, – где же я раздобуду пищу, если ты, самый мудрый аксакал, Старшина племени, если бабушка Пери, главная ясновидица, если опытные охотники не можете обеспечить самым необходимым наше племя?!
Старшина племени никак не ожидал такой прыти, прямоты и смелости в выражениях своего племянника. Он потерялся от неожиданности, на лбу выступили крупные горошины пота. Впился в него загоревшими от негодования глазами и отрезал, чеканя каждое слово:
– Будет так, как я сказал! – повернулся к нему спиной, опираясь на длинный посох, еле передвигая опухшие от голода ноги, направился в сторону стойбища.
И главная ясновидица была поражена глубиной мыслей и смелостью речей Мирзы. «А у этого змея, если не задушить, уже выросли ядоносные клыки!» – ее глаза злобно засверкали. Она приподняла посох, чтобы уколоть ядоносным его концом, но, умудренная жизнью, быстро взяла себя в руки. Недобро улыбнулась одними губами и припрятала свои полные ненависти глаза под нависшие на них дряблые веки.
Но коварной колдуньей были запущены в ход жернова, которые не раз размалывали кости более упертым, чем Мирза, глупцам. Все, что было задумано главной ясновидицей в отношении Мирзы, сегодня ей удалось осуществить на сходе племени. Племя не только услышало ясновидицу, но и было ею обескуражено. Последнее время главную ясновидицу преследовали неудачи за неудачами. Сегодня удача была на ее стороне, духи, покинувшие ее, опять взяли под свое покровительство.
После этого схода у Мирзы оставались два выхода: или вымолвить пищу у Священного дуба для голодных ртов племени, или удавиться.
Старая ясновидица, оглядываясь на повергшего ею сына врага, торжествующе сверкая зелеными глазами, следом за Старшиной поспешила в сторону стойбища. За ней потянулись ее помощницы и остальные члены стойбища.
Мирза с тяжелым сердцем спустился к берегу реки, сел на серый валун, задумался. Он растерянно глядел в быстрину Караг-чая, ему казалось, в ее водах спрятана вся его жизнь: от рождения до конца. В гладком зеркале воды, вращающемся в глубокой тихой заводи, заметил отражение своего изможденного лица, блеск пугливо озирающихся глаз. Вдруг он ужаснулся от страшной мысли, прокравшейся в сердце: «Сведу счеты с жизнью, тогда все проблемы сами собой снимутся». Сердце на мгновение остановилось, глаза отрешенно уставились в быстрину реки. Перед ним