Самолёт затрясло. Так и должно быть? На секунды в душе поселился страх.
Шасси коснулось взлётной полосы и самолёт начал сбавлять скорость. Когда он остановился, пассажиры дружно зааплодировали, выражая, таким образом, признательность пилотам.
Виктор вышел из самолёта с сумкой на колёсиках коричневого цвета. Он был одет в белую футболку и голубые джинсы; глаза его закрывали солнцезащитные очки. Виктору было сорок лет. Он был немного полноват и имел непослушные волосы тёмно-русого цвета, которые постоянно приходилось гелем зачёсывать назад. Черты его лица были грубоваты, сказывалось пролетарское происхождение родителей, но в тёмно-карих глазах светился огонёк ума.
В зале аэропорта навстречу ему шла миловидная девушка в голубой рубашке с узким лицом и длиннющими прямыми темными волосами почти до пояса. Виктор замер на мгновение. Девушка прошла мимо него. Виктор обернулся и посмотрел ей вслед. Девушка катила за ручку сумку синего цвета.
– Девушка, девушка.
Кинулся ей вслед Виктор.
Девушка прибавила шагу.
Виктор догнал её, прихватил за руку выше локтя и тут же отпустил её.
– Девушка.
Виктор перевёл дыхание. Девушке было наверно лет восемнадцать, если не меньше.
– Что вам?
Девушка смотрела на него сердито и испуганно одновременно.
– Девушка, у вас есть молодой человек?
– Есть.
Девушка пошла дальше. Виктор последовал за ней.
– У вас всё серьёзно? – задал следующий глупый вопрос Виктор.
– Очень.
– Почему, тогда его сейчас нет рядом с вами?
– Вы – псих или маньяк?
– Ни то и ни другое; я просто хотел поговорить с вами.
– Мне некогда.
Виктор остановился. Девушка ушла своей дорогой, Виктор повернул в другую сторону. На стоянке его ждало такси.
Такси доставило его в Дагомыс к тёте Маше. Так звали женщину, с которой он списался по интернету. Была уже глубокая ночь. Тётя Маша показала Виктору его комнату – где-то четыре квадратных метра, белые стены, маленький телевизор на тумбочке, шкаф и койка в стиле а ля совок. Комната находилась в маленьком белом домике, который находился на первом этаже и был прилеплен к другим таким же домикам, которые все вместе представляли подобие муравейника выросшего в маленьком тётином Машином дворе.
Тётя Маша – пожилая русская женщина низкого роста красила волосы в медный цвет и в молодости, кажется, была красавицей. «Бывший библиотекарь», – подумал о ней Виктор.
Комната стоила четыреста рублей в день. А, что он хотел за такие деньги? Хоромы? Номер люкс? Он хотел экзотики – он её получил. Почему Дагомыс? Так, слышал это географическое наименование где-то, когда-то и решил слетать отдохнуть туда, где он ещё не бывал. Он не любил отдыхать в одних и тех же местах.
Он побросал вещи, надел шлёпанцы и пошёл на пляж. Дорога к пляжу пролегала через проход под железнодорожным мостом. Берег был каменистым. Чёрное море было чёрным, как смола.
Виктор присел на подвешенный металлический лежак и закурил. Он хотел бросить курить во время отдыха, но не удержался и купил по дороге пачку. В небе белела Луна. Сзади доносились громкая попсовая музыка и пение местных Лепсов и Нюш. Послышались женские визги и смех. Виктор встрепенулся. Ему сразу захотелось пойти на эти голоса, как аргонавту на вой сирены. Он зашёл в первое, попавшееся на пути, заведение. Громыхала музыка. На площадке танцевали люди. Виктор выцепил взглядом яркую брюнетку. Она не смотрела в его сторону. Подойти или не стоит? Он совсем не умел танцевать. Только, когда много выпивал, что случалось очень редко в его жизни. Неожиданно около брюнетки нарисовался короткостриженый тип в зелёной рубашке с расстёгнутыми пуговицами по виду уголовник. Он пытался тискать брюнетку и хватать за самые аппетитные её места. Та, кажется, нисколько не смущалась его домогательствам.
Раздосадованный Виктор поплёлся в свою комнату-конуру.
Проснулся Виктор около девяти часов утра, но только к одиннадцати смог встать с кровати. Во дворе шумели отдыхающие, завтракая за маленькими столиками. От плиты исходили вкусные запахи.
Завтракал Виктор в кафешке, а отобедал в ресторане. Еда ему показалась ужасной. Он старался экономить деньги.
В четыре часа он недолго покупался в море и позагорал на лежаке. Остальное время он провёл за чтением биографии Черчилля. Он любил