В зеркале мелькнул императорский золотой дракон, подал условный знак – путь коридорами времени открыт! Зашумели, затрепетали перепончатые крылья, комната исчезла. Стало темно, потом светло, очень яркий свет. Сильно тряхануло, как на джип-сафари подбросило. С прибытием… Денис Лагода лежал в высокой траве и видел над собой только небо…
Глава 2
Унгерн, Санкт-Петербург, год 1904
Жестокий шалун и проказник, ледяной февральский ветер, в охапку хватал верхушки сугробов и швырял их в барона. Колючие, обжигающие холодом снежные комья. Злые игры в злом Санкт-Петербурге. Хотя нет, скорее в скучном и одиноком. Испуганно прижавшиеся другу к дружке дома и дворцы на краю белой пустыни Финского залива. Декорации к мерзопакостному настроению стоящего на берегу человека.
Одинокая черная фигура в шинели Морского кадетского корпуса – барон Унгерн фон Штернберг-Пилькау – будет стоять здесь назло всем. Назло тем, кто оставил барона в младшем классе на второй год за «тупое умственное развитие и дурное поведение». Назло глупым красавицам, которые потешаются над его всегда угрюмым видом и дразнят «бароном- второгодником». Назло этому унылому закату тусклого солнца в стальной коробке петербургского неба. А восхода здесь не бывает вовсе, не видно его за шпилями и позолоченными куполами столицы империи, которая мнит себя великой, третьим Римом. В этом бездарном городе только Черный Всадник знает, как алеет на рассвете Восток, где искать и что в конце концов надлежит найти, всадник, свободный от ошибок и от противоречий между сказанным прежде и сказанным теперь…
Барон зябко передернул плечами: пора возвращаться – увольнительная в город заканчивается. Удовольствие можно конечно продлить и вернуться в казарму под утро. Значит опять арест на трое суток, хотя нет, арест у него уже был. Но всё это, право, пустое. Полное кури-куку, чертополох на обочине…
У барона есть тайна – скрытое от всех место, где он держит своего черного скакуна Батыра и черный плащ с капюшоном. Но Черный Всадник уже с пол года, как перестал являться по ночам перепуганным обитателям загородных дач на финском взморье. Скучные людишки даже его заставили жить по своим скучным правилам. Одна из местных газеток обозвала ночного наездника «хулиганом» – доселе неизвестное модное английское слово – и потребовала от властей принять меры. Дважды барону удавалось уходить от погони – конные жандармы с казаками, – но испытывать судьбу в третий раз он не решился. Поймают – отчислят из Морского кадетского корпуса. Огорчится мама. Не даст больше денег на столичную жизнь и так вечно чем-то недовольный отчим.