Мейфер был городом в городе, со своим особенным стилем и ни на что не похожей атмосферой. Это был притягательный, но закрытый маленький мир, который рьяно оберегал свои границы от вторжения чужаков. Если бы он не принял услуг «стилиста-косметолога», ей бы не оставалось ничего другого, как запереть двери своего салона и покинуть Лондон навсегда. Если бы это случилось, Хелена, возможно, никогда не решилась бы взглянуть в лицо Парижу.
Почему же Мейфер был так нелюбезен с незнакомцами? Как часть любого закрытого общества, его обитатели слепо отдавались обсуждению новостей, сплетням и мимолетным капризам. Внешняя красота считалась валютой для приобретения «хорошего брака». Благодаря такому образу мыслей в Мейфере процветало высокомерие и привычка к безапелляционным суждениям. Возможно, именно это и заманило Хелену в особняк на Графтон-стрит, 24. Если ставки не были высоки, а победа не давалась без крови, игра ее не интересовала. Она понимала, что ей нужно «сразу взять большой приз, поразить всех, во что бы то ни стало, и в первую очередь блеском и шиком, а потом – серьезным подходом и основательностью. И никаких полумер!».
Для блеска и был выбран старинный особняк лорда Солсбери, в котором увидел свет первый европейский «Дом красоты Valaze». Хелена, которая тогда просила называть себя исключительно «Мадам», с безупречным вкусом создала там роскошный интерьер. Она вызвала из Кракова младшую сестру Манку, которая быстро вошла в курс всех дел и взяла на себя управление лондонским салоном. Хелена также предложила работать в салоне ученице профессора Пауля Герсона Унны из Вены, с которой когда-то сама работала, – она должна была возглавить группу косметологов.
Хелена и Манка работали день и ночь, казалось, они успевали одновременно на все четыре этажа этого грандиозного, первого в Европе салона, где женщинам предлагались разнообразные косметические процедуры, подобранные индивидуально для каждой клиентки и основанные на тщательных научных исследованиях. Эти процедуры стоили очень дорого, и самое скромное посещение салона обходилось не менее ста фунтов стерлингов. Этому было две причины: первая – стремление сформировать определенный круг клиентов, а вторая – создать для них в салоне условия подлинной роскоши. Оставалось только оправдать цены достигнутыми результатами.
Однажды утром Хелена увидела перед дверями нового салона знакомую фигуру; человек внимательно рассматривал табличку с именем Хелены Рубинштейн, временно заменявшую название салона. Эдвард Титус! Он был слишком влюблен, чтобы ждать невозможного – вестей от своей возлюбленной, поэтому сам приехал к ней в Лондон.
С тех пор Эдвард и Хелена встречались каждый день. Несмотря на то что общалась она теперь исключительно с высшим обществом, Хелена по-прежнему видела в нем то природное изящество