улыбка. Спасибо за Чака! Двумя пальцами левой руки он отсалютовал мне на армейский манер и утопил педаль газа. Джип сорвался с места, взвизгнув на повороте. Стив, преподаватель химии, появившийся на парковке, обернулся на звук, затем вопросительно взглянул на меня. Я скорчил гримасу недоумения. Дескать, дураков хватает. Причем самые отъявленные из них иногда без спроса паркуются на учительском месте. И как ни в чем не бывало, вернулся к машине. Меня бил озноб. Я здорово перенервничал. Минут десять просто сидел, тупо глядя перед собой. Основа любого стресса – неожиданность. Я не был готов к этому разговору. Не то, чтобы испугался, но ему удалось застать меня врасплох. Скорее, чисто механически, чем из интереса, я перевернул конверт и вытряхнул его содержимое на колени. Чек в пять тысяч долларов был выписан на мое имя Генри Кэмпбеллом, «Грэйт Вастерн Бэнк». Ух ты! Теперь мне придется ходить к Чаку еще полгода, чтобы отработать такую уйму денег. Или заниматься с ним две недели по двадцать четыре часа в сутки, пока окончательно не затрахаю его мозг, а заодно его мамашу. Ха! Да, я был отчасти зол на Хлою, потому что считал, что мы были в достаточно близких отношениях для посвящения в подобные «фамильные» секреты. Хотя с какой стати я должен верить его словам? У него явная паранойя. Комплекс брошенного мужа, который с годами разросся до маниакального убеждения, что его бывшая жена должна навечно принадлежать ему и только ему. Прямо патриархальный деспот. Автор фамильной саги. Ладно, писатель, посмотрим что еще ты сочинил. Успокоившись, я наконец-то завел машину и отправился искать Огайо Драйв. Все равно ни о чем другом думать не получалось. Место оказалось отдаленным и достаточно глухим. Сначала я долго плыл по околице, дома попадались все реже, потом справа показался заброшенный кирпичный завод. Древний мост, перекинутый над бывшим карьером, ржавел всеми цветами радуги. Начало смеркаться. Когда мои фары уперлись в цинковый щит «Американ Сторидж», была четверть шестого. Дорогу между ангарами (я насчитал восемь штук) посыпали крупным гравием. Бокс, ключ от которого лежал на сидении рядом со мной, располагался в шестом. Перед тем, как остановиться у ворот,я круто вывернул руль влево, перегородив проезд. Иных машин поблизости не наблюдалось, и в узком коридоре между ангаром и каймой поля это была единственная возможность осветить то, что ожидало меня внутри в наступающих сумерках. Я вышел из машины, не выключая фар. Перед железной гармошкой на секунду задумался. Стоит ли открывать? Там, по ту сторону жалюзи, могло быть все, что угодно. Фунт героина с моим именем на бумажном пакете, перехваченном клейкой лентой (как только я коснусь этого свертка, врубят свет, и с неба посыпятся агенты АНБ). А может, заспиртованные головы всех «придурков с анекдотами», как он их называл. В индивидуальных колбах на полу, прикрытые серой мешковиной от посторонних глаз. Или всего один, которого пытали, привязав к стулу посреди бокса, а потом перерезали горло кухонным ножом. Тем самым, который недавно куда-то запропастился
