Сергей не понял его последнего слова, хотел переспросить Гегеля, но Юра засмеялся и пояснил:– Залупiвки это бабочки на украинском языке. Саня так всех женщин называет.
– Женщины от меня никуда не убегут, – сказал Сергей, – а сейчас я лучше спокойно понаблюдаю за дорогой и послушаю музыку.
Он вольготно расположился в кресле, приклонив голову к стеклу. Но спокойно посидеть ему не дал тот – же Алик. Он подошёл к нему и, закурив начал рассказывать, как он понял по интонации жалостливую историю на своём языке. Услышав неожиданно в его словах название города Ачинск. Сергей спросил азербайджанца:
– Так ты из Ачинска?
Алик утвердительно мотнул головой.
Сергей понял, что нашёл спасение от назойливого «иностранца». Он встал с места и, глядя на Хохлова, крикнул:
– Миша поговори со своим земляком? – положив он руку на плечо Алику.
Тот, услышав, что Хохлов из Ачинска, сам бросился к нему с объятиями. Через час Миша возвратился к Сергею и недовольно сказал:
– Ну и земляка ты мне подогнал, – целый час с ним разговаривал и понял только три слова Ачинск, Чулым и глинозём. Хоть из автобуса ломись или уши затыкай.
– Я и того меньше разобрал, – всего одно слово, – засмеялся Сергей.
– Что-то они сягодня с Марго запаздывают? – подал голос Гегель, – их состояние подкралось к тому, что им пора маховку начанать. И дождь харош иде. Они посля бойни просят остановить автобус для свежака. Вот бы им пробяжать по этому ливню.
– Повода пока не нашли, – весело заявил Юра, – а дерутся они интеллигентно, в лицо не бьют друг друга. Вначале с борьбы начинают, потом, кто внизу оказывается, того верхний начинает по бокам мутузить, до тех пор, пока их другие бабы не раздерут. Алик мужик неплохой, только языка нашего почти не знает. Скажет, что-нибудь, а Марго кажется, что он обидное сказал. После драки они в обнимку сидят и вместе пьют.
В это время сзади раздались глухие звуки и кряхтение.
– Наконец – то начали, – крикнул Гегель, – смотря в зеркало, откуда ему обозревался весь вид салона.
– Ах ты, сюка, – орал Алик, – по яйцам бить. Я тоби сейчас показу чурбан обёдрянный. Весь памидор дывану из кишани.
Они боролись на заднем лежаке, но кулаки вход не пускали.
– Что чурка еБаНый, как получил по яйцам так, сразу русский язык вспомнил, – пыхтела на Алике Марго, – я тебя сейчас кастрирую, за суку, и шарахну вдогонку по губам шлёпанцем. Будешь знать у меня, как на чужой территории оскорблять честных женщин. Я тебя без акцента заставлю выучить гимн России и Колю Некрасова. И не только поэму о Русских женщинах, а и Кому