Что ни говори, но когда трюмы ломятся от припасов, сердце капитана в радости, что бы ни происходило вокруг. Само сознание того, что в любой момент можно оторвать эту махину от грунта и запустить далеко во Вселенную – это и есть почти свобода.
– Да, – утвердительно кивнул себе головой Глеб, закрыв крышку плавильни и опустив вниз рубильник. – Все же, ходки две хотя бы еще надо сделать.
Вот так, мало-помалу, но за пять месяцев каторжной работы на леднике он практически компенсировал свои потери от предыдущих рейсов, с «туриками».
Плавильня автоматически откинула крышку и оттуда вылетело облачко остаточных газов. Глеб уперся в очередной куб и столкнул его в агрегат. Посмотрел на рукав скафандра, где на табло высветилось 8 часов автономности. Можно сгонять за следующей партией, встретиться с пилой, а то вдруг кто унесет?
Из-под горизонта вылез дедушка в шляпе – Сатурн, размером поменьше земной Луны, но ощутимо добавивший бледного свечения на плато. Глеб бодро отъехал от корабля и притормозил лишь перед краем, разыскивая вход в глубь кратера.
«Нет, все-таки я счастливчик», – успокаивал себя он. – «Во-первых, делаю свое дело. Во-вторых, до сих пор живой. В-третьих, при мне остался мой любимый корабль! Хотя пару лет все еще должен дослужить по контракту, но уж потом…»
Машина осторожно лавируя между скалистых выступов спустилась по трещине вглубь кратера и впереди показалась опостылевшая стена льда. Глеб развернулся, задом опустился на грунт и подкатил грузовик ближе.
«… потом космически свободен. Космически независим. Космически!» – смаковал вслух Глеб. – «В одно место только нельзя почему-то… домой нельзя, а так свободен на всю Вселенную. И где же там ты будешь тратить свой гонорар, капитан?»
Ни одна звезда не ответила, даже не подмигнула.
Глеб запрыгнул на верхний край ледника и схватил фосфоресцирующую красным рукоять пилы, торчавшее чужеродное творение человеческих технологий. Никто ее почему-то не взял. Либо тут никого нет, либо пила безнадежно устарела – одно из двух.
Семейные предания сохранили историю о том, как некий пращур Глеба на лесоповале в Сибири умудрялся писать диссертацию о природе времени. И после освобождения, когда его отпустили, он тут же пришел ее защищать. И защитил. Немного в урезанном виде, чтобы снова не посадили его голубчика за вольнодумство. Как он смог это делать, ведь физическая работа