Плачет птаха—сирота:
«На земле родной, ранимой,
Жить опасно у куста!»
Устыдимся Красной книги!
К сердцу примем правды суд.
Или нас – на, те страницы,
Как реликты занесут!
Я жую
не мамин хлеб.
Угли – жаль —
остыли.
Печки нет —
угас отсвет.
Времена уплыли.
Память открываю —
Жажду дотянутся:
В печку, с головою,
Мне бы окунутся.
Я жую
не мамин хлеб.
Печки нет —
угас отсвет!
Неуютно мне
и душно.
В моём сердце
пустота.
И сгорает равнодушно
Синим пламенем
мечта.
Вот её совсем
не стала
Скрылась звёздочкой
во мгле.
Осветило,
отмерцало,
Наше счастье на земле.
Чамлык река
С гор кавказских истекает-
Незаметно – с родника,
Постепенно выползает
На простор степей река.
У извилистых обрывов —
Трёт о них бока, как бык,
Омывает берег илом,
Малахитовый тростник.
Я люблю её прохладу,
Мы знакомы с ней давно!
Рядом, к берегу, присяду
На замшелое бревно.
И её поток расскажет
Бледнолицым облакам:
Как казак земельку пашет,
Где селился в бытность сам.
Как станицы были-жили,
Вдоль зеленых берегов,
Как саман, для хат, месили
Согревались кизяком,
Много что она припомнит,
Откровенно, не тая,
Ведь, всегда стремнина помнит:
Родничок земли, меня.
Искрится
душа озарения
И гаснет
волнение тоски…
Беру лист…
и с «точки кипения»,
Всплывают построчно
стихи.
А восток розовел,
словно щёки.
Он стыдился:
проспал – вышли сроки.
Он умылся росой —
ночевала;
Одевался,
спешил в росном зале.
В зорьку вышел:
точь – в – точь!
Полеводам помочь.
Подрамок свода
чёрен-чёрен.
В нём зёрна звёздные
дрожат,
И рассеваются в просторы…
Но кто трясёт?
Хочу я знать!
Сулит надежда:
и цитату,
И настроение —
светлый май…
Но никогда не виновата —
Виновны люди!
Ты – их рай!
Помрачнело
небо на закате…
Отторгая сумерки,
дышу…
Мама! Мама…
смерть не виновата.
В шарф души закутался.
Грущу!
Алмазные