– Пока нет.
Тишка поперхнулась на полуслове.
– Что?
– Пока не сирота, – отчетливо повторил Лелик.
Девочка хватанула воздух ртом.
– Пашка, он ведь расчетливый, – задумчиво сказал мальчик. – Вдруг с его родителями что-нибудь случится! А тут готовая замена.
– Что? Что с ними может случиться?
– Мало ли. Смертельная болезнь. Или тормоза у машины откажут.
– Какой машины? – крикнула Тишка. – У них нет машины!
– Вот именно. А у папы есть. «Ауди». И Пашка это отлично сечет.
Тишка хотела сказать, что Лелик совсем свихнулся, надо ему больше на свежем воздухе бывать… Но мальчик уже ушел.
3
Прохор запер дверь на два оборота ключа. Дети шныряют повсюду! Что поделать, издержки его развлечения. Пару раз ему казалось, что кто-то подсматривает, и он шел проверить. Но всякий раз темнота не скрывала в себе ничего, кроме пустоты.
Но что еще хуже – кажется, кто-то рылся в его вещах. Книги на полках стоят не в том порядке. Бумаги, грудой лежавшие на столе, сдвинуты.
– Или старею, паранойя догоняет? – вслух спросил он себя.
Нет, не стареет. Фору даст обоим сыновьям. Во всем.
С одной стороны, обидно. Слабовато его семя.
С другой, он все-таки нашел выход. Не в детях обретет продолжение, так во внуках.
Это Райка испортила его кровь, развела ее своей жиденькой трусливой водицей. Юрка получился болезненный, его Прохор и за мужчину не держал. Что это за Савельев, который от цветов кашляет, от березы чихает! Порченый.
А второй сын уродился хоть и веселым, но безвольным. На все ему плевать. Ни честолюбия, ни амбиций, а мужик должен хотеть весь свет завоевать! Все города сжечь, всех баб перетрахать! Вот тогда он – настоящий, а не пальцем деланный.
В дверь поскреблись.
– Заходи, – сказал Прохор.
Потом вспомнил, что сам же запер ее на ключ.
Он впустил человека, стоявшего снаружи, и внимательно оглядел лестницу.
– Тебя никто не видел?
Гость покачал головой.
– Раздевайся.
Шорты, рубашка, носки, трусы… Прохор скользнул взглядом по обнаженной фигуре, задержался на плоском животе…
– Ложись.
Подготавливая все к предстоящему действу, он снова чуть не забыл про дверь. Ключ щелкнул дважды. В последний момент Прохор едва удержался от желания еще раз выглянуть наружу и проверить, не стоит ли кто на лестнице.
Все-таки старый стал. Мнительный.
– Кто-нибудь догадывается, что ты здесь?
Человек, лежащий нагишом на кровати, отрицательно качнул головой.
– Скажешь кому, убью, – спокойно пообещал Прохор. – Ты меня знаешь. И кстати, больше по лестнице не приходи. Только через чердак.
Он все приготовил и включил лампы.
Мысль о собственном дряхлении засела в голове.
– А я ведь баб всегда любил, – доверительно сказал он. – И бабы всегда меня любили. Умные,