– А чем именно таким я занимаюсь, Мэган, кроме того, что ухаживаю за всеми и делаю лучшее, на что способна, чтобы заботиться и поддерживать в нормальном состоянии наш прекрасный дом?
Мэган не соизволила ответить. Это было бы слишком жестоко.
Боб и Дженни прошлым летом переехали, и в доме по соседству теперь обитала молодая пара с ребенком, которые обменяли квартиру в Клэпхеме[12] на коттедж в Котсволде, словно сошедший с художественной открытки. Они представились как Вики и Тим, а их малышку звали Мадлен, и, конечно же, Лорелея пригласила их на пасхальный обед. Мэган могла только воображать, насколько это приглашение застало их врасплох, совершенно не оставив времени, чтобы придумать вежливый предлог для отказа. Мысленным взором она даже видела, как Вики, заикаясь и пытаясь проглотить комок в горле, с ужасной фальшивой улыбкой, сглатывая слюну, говорит: «Ээ, ну хорошо, это было бы здорово». Мадлен было всего шесть месяцев, но Лорелея тем не менее завернула в фольгу яйца и вытащила плетеные корзины, и все отправились сопровождать Вики, Тима и их малышку по саду, сильно волнуясь и охая всякий раз, когда кто-то находил яйцо. Ребенок на руках Вики смотрел на все это в полном замешательстве.
Был приготовлен и нарезан ягненок, яйца съедены, фольга с комментариями разглажена и отложена в сторону, солнце светило, было слишком много моркови и мало картошки, желтые стены кухни будто бы испытывали боль под тяжестью детского творчества. Разговор не ладился, поскольку никто на самом деле не знал, о чем еще говорить, а Мэган жалела, что не осталась в Лондоне. В четыре часа Вики с Тимом вместе со своим спящим ребенком отправились домой, а затем довольно неожиданно, минут через пять, Вики вернулась с бутылкой божоле, они с Лорелеей устроились подальше в укромном местечке. Они пили, смеялись и болтали больше трех часов.
Мэг и Бетан вопросительно подняли брови и переглянулись, глядя на эту парочку. А из сада доносился громкий смех взрослых, которые сидели, нежась в лучах вечернего солнца.
– Ну, – сказала Бет, – не все, как ты, считают маму такой ужасной, между прочим.
– Я не считаю ее ужасной. Я просто считаю, что она больна.
Бет фыркнула.
– Она эксцентричная, только и всего.
– Гм…
– Если начистоту, то да, она больна, – рассмеялась Бет. – Но она милая, у нее так много энергии, она очень добропорядочная. Она хочет как лучше.
– Она не хочет как лучше. Знаешь, с тех пор как я приехала, она еще ни разу не спросила меня о моей работе. Даже не заметила, что я подстриглась.
– Может она сердится, что ты уехала из дома?
– Ну ведь это ненормально, ты так не считаешь? Что это за мать, которая злится на то, что ее двадцатилетний ребенок уехал из дома?
– Хорошо, возможно, она сердится из-за того, что ты уехала именно в Лондон?
– А при чем здесь Лондон? Половина подростков из этой деревни в итоге оказывается в Лондоне. Так поступают все нормальные люди. А как дела с Ризом?
– С Ризом?
– Ну,