Нам для связи с мирами другого не видеть моста…
Поднимаясь над Волгой, заметило Солнце: на дамбе.
Рядом с местом, где волны весной проточили проран.
Очень буднично, просто, не так, как актёры на рампе.
Пацану о камнях говорил фронтовик – ветеран…
И в глазах пацана – кинолент замелькавшие кадры:
Тотчас ожили камни – и вновь на свои рубежи
Протянулись от дамбы, и надолбы в схемах и картах
Прочертили страну многоточием острых вершин…
– Пролетели года, времена миновали лихие…
Эти камни, что видишь сегодня ты перед собой.
Устояли в борьбе с необузданной силой стихии.
Как на фронте бойцы, они первыми приняли бой.
Их корить не спеши, что они безобразною грудой
В плавном росчерке дамбы – немыслимо злой диссонанс:
Ведь таким, как они – неотёсанным, острым и грубым
Мы обязаны жизнью… Они постояли за нас…
«Имя Твоё в интернете искать ли…»
Имя Твоё в Интернете искать ли
ночами напрасно? —
В стоге душистого сена, где клевер,
люпин и ромашки
Корпоративно, подобно наградам —
за гробом – на красном
Миссию выполнить смогут уже
без промашки.
Там ли иголку искать, что внезапно
пронзит и беспечно
Сердце приколет в коллекции
к бархату неба…
В стоге созвездий искать ли тебя.
Неизвестный Навечно,
Где так заманчиво млечность
течёт в бесконечность?..
«На розовом носу – очки того же цвета…»
На розовом носу – очки того же цвета:
Оправа и винты, и дужки, и стекло;
На всём печать решений Розового Света —
Быть розовым во всём, пока не истекло
Быть розовым во всём отмеренное время;
Взор розовую розу в ризе криза зрит
И розоватость визы визави – не бремя.
Но ризеншнауцер так розово грозит.
Кто розов – резов тот. Визира зев изрезан.
За розовым штрихом – лишь розовый исход.
На розовом лугу гоняет Гитлер с Крезом
Песочные часы под розовый восход.
«Надежд слепая круговерть…»
Герману Гоппе
Надежд слепая круговерть
Коснувшись вскользь, промчится мимо…
Непоправима только смерть.
Всё остальное – поправимо.
Непоправим бросок в висок
Свинца на тонкой струйке дыма.
Непоправим на волосок —
Всё остальное – поправимо.
Всё поправимо… Пыль и прах
Избудут униженье Рима:
Державный гнёт и рабский страх,
И остальное – поправимо.
К пещере каменной пыля
В скале, пробитой караимом.
Телег кривая колея
И в наше время поправима.
Всё поправимо до черты.
До планки, поднятой