Кленовый лист, кружась, опустился на глаза раздетого мертвеца.
Неспешно двинулись в сторону железнодорожных путей через заросли терна.
– Эй! – окликнула рыжая.
Я обернулся.
– Скажи, как тебя зовут?
– Что?
– Как тебя зовут?
– Нет у меня имени.
Эта самка чересчур любопытна. Имена… Зачем в Джунглях имена? Я уже и не помню, когда меня называли по имени… Нечто смутное, настолько далекое, что даже не верится: было ли?
И вдруг – всполох; да, было, раннее утро на светлой террасе, полноватая женщина с завитыми волосами разливает в чашки чай, светлоголовый мальчик, едва удерживая большую чашку в пухлых ручонках, протягивает ее матери…
– Как знаешь, – сказала рыжая. – Но, даже если тебе не интересно, мое имя – Марина.
Марина! Полноватую женщину тоже звали Мариной.
– Ну, я – Андрей.
– Здравствуй, Андрей, – Марина почему-то засмеялась. – Ты из этих мест?
Вот опять…
– Не знаю.
Я и вправду не знал. Однажды очнулся в овраге, опаленный оранжевым ветром, и знал только одно – надо выжить любой ценой. Только светлая терраса порой вспыхивала в сознании, но совсем не так ярко, как мгновение назад.
– Как страшно – быть лишенным родины.
Она бредит?
– А ты не лишенная?
– У меня есть родина. Быть может, я тебе ее покажу, Андрей.
– Очень рад, – усмехнулся я. – Вот наша родина. Мы все рождены в Джунглях.
– Джунгли когда-нибудь кончатся, их время пройдет.
Что она городит? Кто она?
– Странная ты…
– Странная? Андрей, посмотри вокруг – железная дорога, поезда, разрушенные города… Ты был когда-нибудь в разрушенном городе?
– Нет, – буркнул я. Однажды набрел на какие-то развалины, но подойти к ним не рискнул.
– А о бывших ты знаешь? – Марина раскраснелась.
– Кто же о них не знает? Они были до Джунглей, а затем взорвали все к ебаной матери. Дебилы, короче.
Марина нахмурилась и примолкла. А мне теперь отчего-то хотелось, чтобы она продолжала. Месяцами я не говорил ни с кем и думал, что это правильно, так требуют Джунгли. Я не слышал ничего, кроме коротких фраз на Полянах, предсмертных воплей игроков и рычания дерущихся за Теплую Птицу. Теперь мне хотелось слышать человеческий голос, но Марина молчала.
– Ты прав, – наконец, заговорила она, отстраняя от лица ветку. – Бывшие были дебилами. Как можно было разрушать такой мир?
– А ты знаешь, каким он был?
– Уж точно – не Джунглями.
– А вдруг – хуже?
Марина взглянула на меня и опять замолчала.
Дебри кончились; мы вышли к железной дороге. Я помог Марине вскарабкаться на насыпь по гравию. Ржавые рельсы, извиваясь, ползли к горизонту.
Свечерело. Пошел