Лиадана перевела взгляд с сына на мужа и невольно всхлипнула; Бажен тут же повернулся к ней, умудрившись при этом помрачнеть еще больше.
– Это ты его надоумила?.. За моей спиной?!
Из-за прозвучавших в голосе мужа громовых перекатов Лиадана испуганно прижалась к Ставгару, а он обнял её, прикрывая плечом от отца, и спокойно сказал:
– Я был в Дельконе, отец. Там мне сказали о договоре…
– Делькона?!! Вот ведь змеиное логово! – Бажен что было силы стиснул кулаки. Казалось, он вот-вот бросится на сына, но через невыносимо долгое мгновение старший Бжестров тяжело вздохнул и уже более спокойно сказал: – Что ж, я всегда подозревал, что рано или поздно кто-нибудь решит сыграть на этом… Странно, что произошло это лишь теперь…
Кивнув каким-то своим мыслям, Бажен двинулся к лестнице, заметив:
– Пойдём, сын. Разговор нам предстоит долгий…
Ставгар задержался лишь на миг: поцеловав в висок испуганную и растерянную мать, он без слов направился за отцом.
Оказавшись в своей комнате, Бажен подошёл к стоящему в углу сундуку и, извлёкши из него длинную деревянную шкатулку, вернулся к столу. Тяжело опустившись в кресло, старший Бжестров поставил шкатулку перед собой и, подперев кулаком подбородок, погрузился в молчание.
Замерший у стола Ставгар невольно вспомнил свою предшествующую размолвку с отцом – тогда всё тоже произошло в этой же комнате, да и сам Бажен так же молчал, собираясь с мыслями, чтобы потом оповестить сына, что перед походом на Лакон он должен обвенчаться с Виллой Джеррев – ей семнадцать, она хороша собой, здорова и благонравна, а самое главное – это выгодный союз для семьи и с отцом девушки уже всё обговорено… Бажен сообщил о грядущей свадьбе так, словно это дело было уже давно решённым и не стоящим особого внимания, а потому сильно удивился, когда сын, видевший подобранную ему невесту всего раза два, и то издалека, спокойно заметил, что грядущую свадьбу прежде всего следовало обсудить с ним самим, а на Вилле он не женится ни до похода, ни после…
По мере слов сына удивление Бажена переросло в ярость – доселе пестуемый им, ни в чём не знающий отказа сын и наследник разом оказался, по словам отца, непонятно что возомнившим о себе, негодным и глупым щенком. Когда же Ставгар, несмотря на родительский гнев, так и не переменил своего решения, Бажен указал ему на дверь со словами: «Ну, коли война для тебя – лучшая невеста, то и ступай на неё. Можешь на ней же и остаться – грустить не буду!»
Последующие три дня по-прежнему гневающийся отец не перекинулся с сыном даже парой слов, а когда пришла