Как только Райген взглянул на чистые и холодные черты женщины, все изводившие его сомнения развеялись без следа. Он с трудом проглотил вставший поперёк горла комок.
– Госпожа.
Услышав его голос, Олиния открыла глаза и небрежным взмахом руки отослала служанку прочь.
– Что случилось, Райген? – Между бровями задавшей вопрос Олинии пролегла чуть заметная складочка, к которой наставник мальчишек с удовольствием бы прижался губами. Райген вздохнул, гася в себе всколыхнувшееся желание.
– Я зашел попрощаться, моя госпожа. Мне тяжело оставлять вас, и лишь одно утешает – главная причина вашей печали отныне устранена.
– Устранена? – После этого витиеватого высказывания Райгена щёки Олинии окрасились слабым румянцем, а сама она, правильно истолковав данные ей намеки, в волнении поднесла руку к груди. – Так неожиданно и скоро?..
Райген почтительно склонил голову:
– Мне представился очень удобный случай, и я не стал его упускать. Щенка не скоро хватятся, но ваш муж может обвинить меня в пренебрежении своими обязанностями.
Теперь щеки внимательно слушающей Райгена Олинии стали белее снега. Неотрывно глядя на Райгена, она, опершись о подлокотники, прошептала:
– Что ты дал ему?
– Яд, мгновенно разрушающий печень. Этот процесс необратим, моя госпожа…
На этот раз Олиния подалась вперёд всем телом – казалось, слова Райгена были для неё настоящей музыкой:
– Необратим и мучителен, так?
– Совершенно верно, моя госпожа. – Увидев, каким мрачным торжеством после его ответа осветилось лицо Олинии, Райген, пусть и ослеплённый страстью, на миг похолодел. Олиния же опустила голову и, помолчав немного, встала из кресла. Решительно подошла к столику у окна и открыла большую резную шкатулку.
– Ты прав, Райген. Мой муж будет в бешенстве, так что тебе действительно лучше исчезнуть из имения. Подойди.
Райген шагнул вперед, словно очарованный, и ещё через миг обнаружил у себя в руке ожерелье из крупных гранатов.
– Подарок на свадьбу. Редкая безвкусица, но камни стоят дорого. – Голос Олинии прозвучал на диво ровно, и Райген стиснул ожерелье так, что у него побелели костяшки пальцев. Бросив под ноги Олинии сразу две жизни – свою и Дариена, он, конечно же, ждал от неё отклика, но даже представить себе не мог, что от него попытаются откупиться.
– Я сделал это не ради денег, госпожа. – Голос Райгена охрип от накативших на него чувств, и Олиния, бросив на него недоумевающий взгляд, нахмурилась, а потом вновь склонилась над шкатулкой, перебирая хранящиеся в ней украшения. Извлекла из ларца оправленную в серебро бирюзу.
– Вот. Это ожерелье я действительно люблю. Оно будет напоминать тебе обо мне. – Произнеся эти слова, Олиния