– Почему?!
– Потому, что на Востоке Дракон – символ не только разрушающей, но и могучей созидающей силы, символ мудрости и справедливости. Люди иногда могут не понимать его действий, мотивов, поступков – но он Дракон, и этим всё сказано.
– Ага. Так вот почему в Японии сейчас настоящий культ Дракона.
– Если кто-то думал, будто японский император – это такая туристическая достопримечательность, – Майзель вдруг рассмеялся.
– Расскажи, что смешного ты вспомнил. Может, и я посмеюсь?
– Мы с ним встретились первый раз лет двенадцать… Да, двенадцать лет назад. Он прилетел, едва успев вступить на трон. Помнишь эту жуткую историю с захватом императорского лайнера во время визита в Египет, когда погибла едва ли не вся семья? Они поняли, – если и дальше будут киснуть в болоте пацифизма, их всех вырежут. Всех – до последнего. Вацлаву он подарил меч, сделанный специально для него, а мне – роскошное, совершенно невероятной красоты издание «Протоколов сионских мудрецов» на японском с параллельным переводом на чешский. Он был так трагически серьёзен и так хотел в компанию, что у нас с Вацлавом просто не повернулся язык ему отказать.
– «Протоколы»?! Какая чушь!
– Японцы всегда восторгались этим текстом. Им не раз пытались объяснить – это фальшивка, в том числе и я сам, но Ярухито, кажется, не очень-то в это верит. Анекдот, да и только! Этот парень, кстати, вообще двинутый на истории. Ты слышал, наверное, – японцев некоторые исследователи считают одним из потерянных израильских колен?
– Слышал, конечно.
– Ну, вот. А связать атаку с этим фактом и выстроить в нужном направлении идеологическую работу было, поверь, не так уж и сложно. А меч он мне тоже потом подарил. Хороший клинок, замечательный, – Майзель посмотрел на Корабельщикова и прищёлкнул языком от досады. – Вот ведь я болван. Ты наверняка устал, как не знаю кто.
– Зверски. Но если усну и что-нибудь прозеваю, потом никогда себе не прощу.
– Ладно. Божена, приготовься к приёму гостя.
– Сердечно рада приветствовать вас, Андрей Андреевич, – у Корабельщикова возникла полная иллюзия того, что к нему обращается живой человек, а не компьютер. – Положите, пожалуйста, руку на экран пассажирского терминала.
Угол наклона экрана изменился. Андрей покосился на Майзеля, и тот кивнул. Корабельщиков, скептически хмыкнув, выполнил просьбу машины. Экран вернулся в прежнее положение:
– Благодарю вас. А теперь произнесите, пожалуйста, фразу, которую я сейчас выведу на экран.
– Съешь ещё этих мягких французских булок, да выпей же чаю, – послушно прочёл Корабельщиков, едва сдерживая рвущийся наружу смех.
– Спасибо, – поблагодарила его «Божена». – А теперь, если нетрудно, назовите цифры от ноля до десяти. Прекрасно. Система готова к приёму и обслуживанию гостя.
– Что это за прикол с булками?
– Это не прикол, а панграмма. С русским получается – она содержит не только буквы алфавита, но и практически все звуки языка. По этой фразе система создаёт