– Да, – наконец на другом конце провода ответил мягкий мужской голос.
– Здравствуйте, это Понкратов, – Василий не стал называть абонента.
– Слушаю тебя, Василий.
– У меня небольшие проблемы.
– Слушаю тебя, – повторили в трубке.
– Есть кооператив «Меридиан», он переправил в Экономбанк города Орска большую сумму денег за холодильники. В банке возникли проблемы с зачислением денег на расчетный счет. Эту проблему необходимо решить как можно быстрее. Иначе мы потеряем предприятие, которое нас кормит.
– Мне необходимо знать точные координаты банка, номер платежного поручения и число, когда оно было отправлено.
– Записывайте, – Василий сообщил все необходимые данные.
– Записал, что еще?
– Пожалуй, все.
– Как у тебя идут дела?
– Да, в общем-то, неплохо.
– Как Лагуна?
– Под контролем.
– А как движется наша научная работа?
– Да пока никак.
– Это плохо. Запомни, Василий, тебе нужно реализовать свое предназначение в жизни, все остальное, поверь мне, херня. Так что не забывай об этом. Если тебе нужны дополнительные средства, скажи, не стесняйся, мы скупиться не будем.
– Да нет, спасибо, Альберт Станиславович, дело не в деньгах.
– А в чем?
– Пока не знаю.
– А кто знает, Василий? Пора нам встретиться и обсудить этот вопрос.
– Встретиться можно. Только где и когда?
– Я завтра приеду в твой ресторан пообедать.
– Приезжайте. Только завтра на обеденный час у меня уже запланирована встреча. – И Василий пояснил: – Из Красноармейска давний друг должен приехать.
– На который час у вас запланирована встреча.
– Точное время не оговаривалось.
– Ну, тем более, если мы придем одновременно, я закажу себе еще несколько блюд, и буду ими наслаждаться.
– Все шутите?
– Да нет же, в твоем ресторане действительно хорошо готовят. Так что ты молодец, что смог все организовать. Давай до завтра. Береги себя, Василий.
– До свидания, – произнес Василий, когда в трубке уже раздались короткие гудки.
Он буквально кинул трубку. От разговора с Альбертом в душе вновь появился неприятный осадок. Все, что в жизни Василий имел, чего достиг, всем от начала и до конца он был обязан этому человеку. И, тем не менее, он для него был неприятен. Альберт оставался для него чужим, беспрекословно повелевающим, подавляющим его сознание,