– Рубить дрова и головы.
– Дрова колуном колят. А мне отец рассказывал, как его молодого в плотницкую артель принимали. Дали сначала топор без топорища. Новый. Чтобы наточил и выстругал топорище сам. Сделал. Потом попросили топором карандаш подточить. Подточил. Тогда вот только и приняли. Испытание, понимашь, такое было...
Артем кивнул. Запах свежей стружки и его самого несколько возбуждал. И подспудно думалось, что хорошо бы вот так всю жизнь заниматься этим добрым делом, пилить и строгать доски, сколачивать двери, настилать полы...
Вошли в дом. Все здесь было развалено, прогнившие от времени доски пола в одной из комнат вырваны, поставлены новые лаги, пропитанные противопожарным раствором и потому словно выкрашенные в розовый цвет. Во второй комнате пол уже заново настелен, только не покрашен.
Артем прошел по доскам, основательно, как слон, потопал ногой, не скрипят ли где половицы, ладонь приложил, пощупать, насколько хорошо доски за зиму просохли.
– У тебя, я понимаю, проблемы?
– Проблемы.
– С прошлым разом связано? – Что такое «прошлый раз», Артему объяснять было не надо.
– Нет. Чуть полегче.
– В себе держишь? Или поделиться приехал? – по-военному напрямик спросил Сергей.
– Подумать вместе.
– Ну-ну, давай подумаем.
Они вышли на кухню. Пока это самое жилое помещение в доме. Здесь и пол уже настелен, и стены оклеены цветастой клеенкой. К тому же имеется в наличии стол и пара табуреток. Тут же – раскладушка, на которой хозяин, видимо, спит. На свежевыбеленной печке сверху положен скрученный матрац.
Тарханов достал из сумки бутылку водки, какие-то не слишком привлекательного вида пирожки – это все, что он смог купить в киоске у дороги.
– Через пару месяцев приезжай. Тогда уж я тебя свежей зеленью накормлю, со своего огорода. А пока только вот... – Костылев достал из-под стола кастрюлю с вареной картошкой и банку с солеными огурцами.
Закуску быстро нарезали, по граненым стаканам разлили водку, выпили.
– А теперь – выкладывай...
Артем начал рассказывать. Все, с самого начала.
– Да, круто они за тебя взялись, – сказал, покачав головой, полковник. – В наши времена Служба такими методами брезговала, Конторе их оставляла. А с Конторы ответа тогда никто и не спрашивал.
– Времена меняются.
– Изменилась психология общества. Ты телевизор посмотри. Я на прошлой неделе включил какую-то передачу. О патриотизме размышляют. И тип какой-то говорит – за что, мол, мне эту Родину любить, что она для меня сделала? И не понимает, ублюдок, что Родину, как и мать, любят не за что-то.... Честному человеку и смотреть противно.
– А ты не смотри. Я вот уже только изредка этот ящик включаю. Новости иногда узнать. Тоже понимаю...
Договорить ему не дали. Заверещал во внутреннем кармане куртки, кото