Для наших перемещений мы старались выбирать самые широкие и самые прямые улицы. Их сложно перекрыть, заблокировать, завалить, там у нас всегда будет маршрут для отхода. На том же Кутузовском всегда можно выскочить из-под огня, просто увеличив скорость, если, конечно, тебе не ПТУР залепят сразу же в борт. Если залепят, то уже не выскочим.
Кутузовский тоже давил на нервы запустением и множеством объеденных до самых костей трупов, лежавших тут и там и невыносимо смердевших. Целых трупов почти не осталось, все больше костяки с клочьями гниющего мяса или вообще разбросанные кости. На некоторых из них кормились крысы, причем явно мертвые, на иных еще пировали зомби. Заметил я и пару стай мертвых собак. Интересно, но у этих тварей стайный инстинкт и смерть не нарушила – одиночек я пока еще ни разу не видел. Попасться такой стае – верная смерть, без вариантов.
– Ты гля, а мертвяки друг друга жрут, оказывается, – сказал Бугаев.
– Ну да, а что? – удивился я заявлению. – Давно уже заметили. Но это так, утилизация отходов, лучше было бы, если бы они друг друга убивали.
– Ага, жди, – сказал сзади прапорщик. – Дожидайся. Но хоть гниль немного подберут, раньше вонять перестанет.
– Кстати, а почему они вообще друг на друга не нападают? – вдруг спросил Бугаев. – Тоже ведь пища и всегда под рукой.
– Не знаю, – ответил я. – Может быть, их плоть после смерти снова как-то изменяется и становится более привлекательной в качестве пищи.
– В смысле? – уточнил Соловьев.
– Не знаю… – пожал я плечами. – В теории если… Например, они вырабатывают какие-то феромоны, которые работают как система «свой – чужой».
– Чего вырабатывают? – переспросил прапорщик.
– Запах, в общем, – уточнил я. – Заметили, как странно мертвяки пахнут?
– Не заметь тут, – ответил прапор. – Дохлятиной и чем-то вроде ацетона.
– Вот этот ацетонный запах, может быть, и есть их система опознания, – кивнул я. – А как помер, он быстро выветривается, и тогда можно жрать. Он уже не «свой», а по разряду «еды» числится.
– Надуманно, как мне кажется, – возразил Соловьев.
– Возможно, – согласился я. – Но другую теорию пока придумать не могу. По-хорошему, надо бы мертвяков наловить и поэкспериментировать. Однако то, что повторно убитый зомби пахнет как обычный мертвец, а пока он бродит – то по-особому, очень заметно.
– Ну тоже верно, – подвел итог разговору Соловьев.
Колонна шла дальше, уверенно и неторопливо, а я задумался еще глубже. Еще одно несоответствие того, что я вижу, тому, что должно быть, просто мозолит глаза. Зомби на улицах