«Когда возникла угроза оккупации Крыма, по распоряжению крымского правительства на территории полуострова были оставлены четыре ведущих в своих областях профессора: кафедры оториноларингологии – Потапов (погиб с группой „Сокол“), госпитальной хирургии – Круглов, глазных болезней – Вельский и психиатрии – Балабан, – рассказывает историк. – К тому же он просто не мог оставить больных, уже зная, как фашисты относятся к таким людям. Он знал и об отношении их к евреям, но решил бороться до конца».
Рассказ медсестры
– «С ним осталась и я», – рассказывает медсестра Стевен.
Он выписывал нетяжёлых и неопасных больных, тех, кого могли лечить и прятать дома, прятал евреев на территории больницы, ставя им липовые диагнозы, а потом выписывая под новой фамилией. В некоторых историях болезней тех лет были чистые бланки паспортов.
До конца февраля 1942 года удалось спасти несколько сотен человек. Врача фашисты не трогали, хотя и повелели носить на груди жёлтую звезду, а квартиру постоянно грабили, устраивали в ней свои оргии.
Потом фашисты решили, что помещение больницы им нужнее. Всех больных, находившихся в лечебнице, переписали и запретили выписывать.
«В Госархиве России сохранились свидетельские показания о том, как 7 марта 1942-го к больнице подъехали душегубки, – рассказывает Борис Берлин. – В них стали заводить и заносить больных. Многие понимали, что их ждёт.
Одна из пациенток, 28-летняя Лидия из Ялты, выписанная Балабаном, но не успевшая уехать, на коленях молила врагов отпустить её к маленьким детям. Безрезультатно.
Нянечки и медсёстры ещё некоторое время слышали приглушённые крики из машин, потом всё стихло – отравляющий газ сделал своё дело.
Сохранились списки жертв: двести три женщины, сто шесть мужчин. Их тела, сбросили в противотанковый ров на Красной горке».
«Крымская правда» рассказывала, как симферополец, очевидец казней Анатолий Матвеев долгое время безрезультатно добивался увековечения памяти жертв фашизма.
Возможно, что там находятся останки Наума и Елизаветы Балабан, но также возможно и то, что они захоронены в братской могиле – на Армянском кладбище, куда фашисты свозили казнённых в гестапо.
Они погибли 12 марта 1942 г.
«О трагедии в Симферополе»
«В народе ходили слухи о том, что его жена была немкой, и даже в газете «Известия» за 1987 г. (которая сохранилась у нас в семье) в статье «Поле памяти» было написано, что она немка – баронесса, и поэтому они не покинули город, не эвакуировались.
Бывшая старшая медсестра больницы писала в материалах следствия после освобождения города Симферополя от немецко-фашистских захватчиков: «Балабан был исключительный человек, беседовал с больными доверительно, сидя на кровати. Он умел как-то располагать