– Нет, Трифон, – возразила принцесса, уверенно глядя в его глаза. – Несут. Каждую секунду, не позволяя вратам открыться. Если все забыли, это не значит, что это верно. Фавластас молил меня о помощи…
– Значит, уже молил? – недоверчиво уточнил Трифон. – Раньше ты не упоминала о мольбе…
Лундес какое-то время холодно смотрела на него, а затем тихо сказала:
– Я говорила ему, что таких, как ты, чужие жизни не волнуют и глупо брать тебя в наше дело. Говорила, что вас – мглистых – не интересует ничего, кроме самих себя. И сейчас тебя волнуют не эти люди, – она указала взглядом на замок, – не эти земли. Ты просто боишься за свою жизнь. В палатке, когда ты предложил всем разобраться с тайной и призраком, тебя отослали, и ты кричал, что все вокруг трусы. Я сказала тебе тогда, что не все трусы. Я не такая. Мне не страшно узнать, что за вратами. Узнать правду. Заметь, никто еще ничего не открывал, а в пустыне уже появляются странные города и границы. С нами или без нас, Фавластас все равно будет пытаться. Так вот что я тебе скажу. Если ты такой же, как и другие охотники, а ты назвал других трусами, то – делай что хочешь, уходи. Я позволяю тебе уйти и обещаю, что не выдам тебя брату. Иди и кради дальше склянки и деревянные мечи. Но если ты не трус, так держи слово и помогай мне. Дал обещание, мглистый, исполняй.
Он выдержал минутную паузу, а затем медленно кивнул:
– Я понял.
– Так кто же ты? Трус или нет?
– Я останусь. Ты довольна?
– Это ты должен быть доволен, что умеешь не нарушать свои клятвы, а то чего бы ты стоил тогда?
– Мой тебе совет, Лундес. Если ты действительно хочешь говорить с Фредриком Гаусом, то тебе следует подготовить особую речь. Обдумывай каждое слово, потому что лично я не представляю, как нужно преподать все это верховному стражу, чтобы он поверил в твою правду, а не в правду своих предков. И лучше не говори ему, что видишь прошлое во снах или видениях.
– Я просто расскажу графу правду, – не моргнув глазом, сказала Лундес. – И если он действительно такой благородный, каким его все описывают, то он просто не знает о плененных женщинах и детях за вратами. Хорошего человека это известие не может оставить равнодушным. Он не останется в стороне, в любом случае.
– Вот тут я соглашусь, – подхватил Трифон. – Он действительно не останется в стороне. Он пойдет против тебя, против нас. Ты это учти. И если его предшественнику хватило ума сотворить что-то с гениями прошлого, то что граф сделает с тобой здесь, в настоящем? – Мглистый развернулся. – Мне надо идти. Будет лучше, чтобы нас не видели вместе.
И он