О: С того дня про них слыхом не слыхивал. Поверьте, сэр, все так запутано, однако дозвольте объяснить…
В: В свое время. Стало быть, вы не знаете, где сейчас те двое?
О: Нет, и до сегодняшнего дня ни сном ни духом не ведал об смерти глухонемого. Можно ль спросить?..
В: Нельзя. Пощади вас Господь, коли лжете.
О: Разрази меня гром, ежели слукавлю.
В: Хорошо. Однако напоминаю, что неведенье не смягчает проступка. Вы соучастник злодеянья. Теперь хочу услышать все с самого начала.
О: История странная, сэр. Наверное, я свалял дурака, но, в свое оправданье, поведаю об том, чем дело выглядело, а не чем обернулось.
В: Что ж, извольте. Приступайте.
О: Случилось то в середине апреля. Как вы знаете, в пьесе юного мистера Филдинга «Пасквин» я играл Фастиана – роль, в коей, отдам себе должное…
В: После разочтетесь. К сути.
О: В том-то и суть, сэр, что пьеса имела весьма благожелательный прием, а мое исполненье было особо отмечено. Как-то утром незадолго до Пасхи ко мне на Харт-стрит явился слуга, кто принес письмо своего хозяина, подписанное «Поклонник комедии». В конверт были вложены пять гиней. Автор письма просил принять их как знак восхищенья моей игрой, кою оценил изящными комплиментами.
В: Посланье сохранилось?
О: Лежит дома. Помню те выраженья… но сие несущественно.
В: Продолжайте.
О: Автор уверял, что трижды посещал спектакль единственно из удовольствия лицезреть мой талант. Далее говорилось, что он был бы чрезвычайно признателен, если б мы повидались, поскольку желательно обсудить обоюдно выгодное дело. Время и место предлагались, однако он был готов подладиться под меня.
В: Когда и где?
О: Назавтра, в кофейне Тревельяна.
В: Вы согласились?
О: Да, сэр. Не скрою, подарок впечатлил.
В: И вы учуяли запах денег.
О: Честных денег, сэр. Мои труды вознаграждаются не столь щедро, как ваши.
В: Вы не удивились? Ведь в вашей среде этакие позолоченные приглашенья чаще делают женщинам, не так ли?
О: Не удивился, сэр. Не все разделяют ваше низкое мненье об театре. Многие господа отнюдь не презирают наше общество и находят удовольствие в беседах об сценическом искусстве. Некоторые мечтают об драматургических лаврах и в осуществленье своих дерзновений не брезгуют нашим советом и помощью. Я полагал, дело именно такого свойства. Уверяю вас, подобное мне не впервой. Я успешно перекладываю с французского на английский. Мой «Преображенный мещанин», переделанный из мольеровской вещицы, имел…
В: Ясно. Росций отправился на халтуру. Что потом?
О: Слуга, тот безъязыкий Дик, ждал у дверей кофейни. Меня препроводили в отдельный кабинет. Там я встретил мистера Бартоломью.
В: Так он представился?
О: Да, именно так.
В: Он был один?
О: Да, сэр. Мы сели, он повторил комплименты, сделанные в письме, потом стал расспрашивать об моей жизни и ролях, какие я играл.
В: Мол, он из тех знатоков, коих вы поминали?
О: Нет, без всякой претензии, сэр. Сказал, что в столице недавно, прежде театралом