Гурову в голову долбанула, по-другому не скажешь, еще одна, совсем уж дикая мысль: а может быть, он ошибся, может, никакого отношения к отцу Михаилу Бурнову квартира номер пятнадцать и ее обитатели не имели никогда? Кем это прекрасное видение пятидесятидвухлетнему попу приходиться может?
Дочкой, кем же еще?! Что немедленно выяснилось.
– Что вы, господин полковник, смотрите на меня, как еврей на свинью в синагоге? – поинтересовалось «прекрасное видение». – Проходите, не стесняйтесь! Я у вас даже документы спрашивать не собираюсь, у вас и так на физиономии принадлежность читается к… Ясно, к кому. И не лень вам по всенародным праздникам вкалывать, а? Учтите, папы с мамой пока дома нет. Это они для всех прочих «батюшка Михаил», «матушка Татьяна». А для меня… Папа с мамой.
– Так вы… – пробормотал несколько смущенный Гуров, раздеваясь в просторной, отлично обставленной прихожей.
– Ага. Александра Бурнова. Можно – Аля. Можно – Саша. Только не полным именем, не люблю я его. Не Пушкин я все же. К вашим, гм! – женщина оглядела Льва откровенно насмешливым взглядом, – услугам. Некрасова Николая Алексеевича в школе проходить доводилось?
– Да вообще-то, – пробормотал совершенно сбитый с толку этим вопросом Гуров, следуя в фарватере своего очаровательного лоцмана в залитую рассветным зимним солнцем комнату и присаживаясь в любезно указанное кресло.
– Курите, коли есть такое желание. – Она придвинула поближе к Гурову изящную пепельницу, похоже, кованого железа ручной работы. – Я вот, с вашего разрешения, закурю. А хотя бы… без него. Разрешения то есть.
– Александра Михайловна… В смысле – Аля, то есть – Саша. – Гуров преувеличенно смутился: теперь начал играть и он. Благо практика психологических дуэлей была у Льва… Где там этой красавице! – Но классик-то здесь, уважаемая, с какого боку?
– А, классик, – улыбнулась она, глубоко затянувшись дымом какой-то темной, очень тонкой, ни разу ранее Львом не виданной сигареты, и слишком не понравился Гурову запах этого дымка, – так он в известной поэме «Кому на Руси жить хорошо» так написал: «…мать – попадью степенную // попову дочь безвинную // семинариста всякого // как чествуете вы?» Вот я и есть «попова дочь безвинная». Похожа?
– Один к одному. А кто же вас виноватит?
– Там посмотрим. Иногда – папа. А может, еще желающие найдутся.
«Правильно, – подумал Лев, – верно все. Первый свой приход батюшка, по моим данным, получил, еще учась в семинарии, в Костроме. А по всем законам и правилам нужна ему была матушка. Белому духовенству в православии иначе нельзя. Нет на Руси целибата. А есть – совсем наоборот. Сначала