Это «что-то» оказалось разматывающейся новенькой бельевой веревкой, и упасть она должна была в руки директора. Барышников сразу веревку не поймал и несколько раз промахивался, пока наконец не взял ее крепко в руки.
Начальник отдела кадров надежно привязал верхний конец веревки к борту. Барышников оглянулся.
– Бутылку!
Подскочивший сбоку бухгалтер подал бутылку шампанского. Директор завязал веревку на горлышке.
Затем он не менее торжественно вручил бутылку иранцу.
– Прошу вас! – он отступил на пару шагов, показав рукой на корабль.
Тот покрутил бутылку в руках и вопросительно глянул на директора. Советник снова наклонился к уху иранца, тот выслушал и кивнул понимающе.
– Мир, дружба, – тонким голосом заявил он и, размахнувшись, послал бутылку в полет.
Шампанское описало в воздухе широкую дугу и разбилось о борт, оставив на обшивке пенистое пятно. В стороны и вниз брызнули осколки.
– Нельзя было без этого? – вдруг произнес иранец по-русски.
– Нельзя, это старинная русская традиция, – зашептал в ответ директор завода. Но, осознав, что говорит с иранцем, округлил глаза. – А вы, оказывается, наш, – заметил он.
– Нет, не ваш, я гражданин своей страны, – сказал иранец и улыбнулся.
– Если уж говорите по-русски, – протиснулся к иранцу контр-адмирал, – не скажете, как собираетесь назвать корабль?
– О, насчет этого принимал решение наш высший военный совет! – Иранец сложил губки бантиком. – …Но я не знаю, как это будет по-русски…
Вездесущий советник склонился к его уху, и Али аль Хусейн произнес:
– «Память мучеников джихада», – и густо покраснел.
Раздался крик, впрочем, восторженный. Тральщик пришел в движение, это выглядело впечатляюще – даже несмотря на то что корабль имел, в общем-то, скромные размеры.
Оператор телебригады нацелил на иранца камеру. Появилась брюнетка-тележурналистка. Сунув иранцу под нос микрофон, она быстро сказала окружающим:
– Господа, прошу прощения, вы меня тоже интересуете, но прежде я хочу побеседовать с господином… – Девушка вопросительно посмотрела на иранца.
Тот обернулся к ней.
– Ольга Шерстнева, агентство городских новостей, – обратилась она к иранскому гостю.
– Что вы хотите? – На его лице вновь сверкнула улыбка.
– Я бы хотела, чтобы вы произнесли приветственную речь. Это должно выйти в вечернем эфире, как пример нашего добрососедства и сотрудничества.
– Ну что ж, – провел рукой по выхоленным усам иранец. – Почему бы нет? Это можно.
– Андрей, быстренько сюда! – замахала рукой репортер.
Протиснувшийся оператор нацелил свою камеру на представителя дружественной восточной страны.
– Пожалуйста, можно начинать, – кивнула головой девушка.
Иранец достал из кармана расческу, отливавшую перламутром, пригладил волосы и откашлялся.
– Хорошо.