– На Зону вся надежда, – произнес я иронически.
Он сморгнул и замолчал. Он словно проснулся.
– Придумали мне тут какой-то выбор, – продолжал я. – Типа «сказать или не сказать, вот в чем вопрос». Поинтересовались бы для начала, понимаю ли я, что такое «кладовка»? Не понимаю, босс! Хрен его знает, что папа имел в виду! Не в доверии дело.
– А меня радует твой сарказм, – сказал Эйнштейн, зашевелился, задвигался, сполз на пол и начал шарить по своим запасам. – Ты чего-то не понимаешь? Непременно поймешь… Так, взял ли я картриджи… Маркеры на месте, а картриджи?.. Сарказм, дружок, это важный показатель мозговой активности, и похоже, ты снова в форме. Так, где наши пропуска… – Он поднял на меня взгляд и кинул мне пустой рюкзак. – Ты, кажется, рвался спасать маму с папой? Тогда собирайся! Тебе еще спецкостюм себе подбирать. На Зону вся надежда, ты абсолютно прав.
Эх, знать бы, как оно потом обернется, не грубил бы я ему настолько дешево и бессмысленно. Оно, конечно, издержки поганой ситуации, от которой я пытался защититься, но… Если б не воображал я себя крутым взрослым игроком, будучи молодым дурнем, может, и пробил бы узкую тропинку к правде – уже тогда, в салоне сталкерской тачки. И, может, удалось бы нам избежать катастрофы, проросшей сквозь ненужные тайны и осторожные недомолвки.
Однако Эйнштейн тоже хорош – нагнал драматизма на пустой сцене. Вместо того чтобы попросту и без затей объяснить пятнадцатилетнему щенку что к чему. Мы оба хороши – потанцевали друг вокруг друга, как два соперничающих павиана, сверкая красными задницами… Хотя нет, нет и нет – никаких обезьян!
Он-то человек. В отличие от меня.
Часть 2
Инфильтрация
Глава 1
Мне показалось, простоял я очень долго. Жизнь миновала, еще одна, и снова – по кругу… На самом деле меньше секунды прошло, просто время для меня вдруг растянулась, что твой бабл-гам.
Потом мне рассказали, каким я был в тот момент. Какое у меня лицо сделалось. Собственно, Эйнштейн и рассказал, больше-то рядом никого не было. Он даже испугался, решил, что я с ходу, не пройдя и метра, вляпался в психофиксатор, шибанувший мне по мозгам.
Граница Зоны.
Черта, как говорит папа, произнося это слово с особым выражением. С большой буквы – Черта.
Ждал я, конечно, сюрпризов, но всяко не от Черты. Ведь я уже ее преодолевал, я уже входил в Зону не далее как сегодня – на «игровой площадке»! И ничего такого не было… вроде бы… или было? В памяти послушно всплывало ощущение, на которое я тогда не обратил внимания, которое было задавлено страхом за маму. Зона будто толкнулась мне в лицо – поздоровалась, а я и не заметил… Заметил сейчас.
Попробуй не заметь! Даже, прошу прощения, в штанах стало тесно, образованные люди называют