Андрей Лосев дал подписку о неразглашении. Про квиттеров экс-Лосеву, Грому, можно говорить только с полковником Стрельниковым… Наверное, не только, однако с кем еще, полковник не сообщил. И никаких инструкций на предмет, что делать, ежели снова почувствуешь нечто, Стрельников не давал…
Мерзкие ощущения не отпускают, нудно гложут, подталкивают к действиям.
Шаг к столу, пепельницу в кулак, шаг обратно к окну, замах, бросок.
Посыпались стекла.
Медкабинет на первом этаже. В кабинете хранятся лекарства, в том числе и наркосодержащие. И именно поэтому за окном решетка. Излишняя предосторожность, по мнению бывшего сотрудника уголовного розыска. На своем коротком оперативном веку сталкивался экс-Лосев и с ворами, и с грабителями, однако больных наркоманией видеть не приходилось и не особо верилось в байки старых товарищей про наркоманов, которые, дескать, ради зелья готовы ломиться куда угодно.
Смахнув с подоконника стеклянное крошево, умудрившись при этом не порезаться, Гром попробовал прутья решетки на прочность, выругался шепотом и заорал, что называется, благим матом:
– Кто-нибудь!.. Кто-нибудь, отзовитесь!!. Сюда!!!
Ну почему, почему в медкабинете нет телефона?!.
– Але, кто-нибудь!..
За углом вроде бы… Или послышалось?.. Нет – шаркают по траве чьи-то ноги. Ура! В зоне видимости появился старичок, тот, который служит истопником в котельной.
– Отец! Позови кого-нибудь из администрации!
– Ась?
– Кого-нибудь!!! Из администрации!!!
– Ты стекло разбил?
– Я!!! Позови кого…
– Не ори, не глухой! Ты зачем хулиганишь? Зачем стекла бьешь?
– Отец, будь человеком! Пойми, мне срочно необходимо связаться с одним полковником! Срочно! А я запертый сижу в медкабинете, я…
– Уже незапертый, – произнес за спиной знакомый голос.
Гром оглянулся – на пороге полковник Стрельников. Шагов в коридоре и щелчка дверного замка Гром, ясное дело, не услышал – драл глотку, общался с «отцом» через разбитое окно.
– А теперь снова запертый, – Стрельников, закрыв за собой дверь, сунул ключ в замочную скважину, повернул. Не спеша, но и не мешкая, подошел к окну, мягко отодвинул курсанта, облокотился о подоконник и крикнул: – Федот Савич! Привет! Все нормально, Федот Савич! Учебная тревога!
– Ась?
– Я говорю: отбой учебной тревоги!!.
– Не ори, не глухой. Отбой-то отбоем, а бой стекла – хулиганство. Я пошел в администрацию докладывать.
– За ради бога.
– Бога нет и цельного стекла на окошке больше нету. Люди старались, стекла вставляли, мыли, а у них, говорят, учебная тревога. Что ж за тревога такая, когда при ей, при учебной, стекла бьют? Что ж за порядки? Вот раньше…
Причитая, истопник-атеист скрылся за углом. Полковник задернул марлевую занавеску, и под каблуком