Роспись по телу. Анна Данилова

по ночам дежурила в ожоговом центре, ухаживая за тяжелобольными и меняя им простыни… Денег едва хватало на то, чтобы сварить себе суп. Она задолжала за квартиру и телефон, обносилась до такой степени, что практически не в чем было выйти из дома… Молодой любовник Юра, который приходил к ней регулярно три раза в неделю, сделал ей на днях замечание, что у нее заусенцы на пальцах, что его это раздражает. Кроме того, он отверг ее очередные утренние гренки. Он хотел мяса, но мяса не было, потому что не было денег. Юра иногда приносил ей продукты, конфеты, но практически сам же все и съедал. В сущности, проку от него даже как от любовника было мало, и дело было, конечно, не в том, что он не получал утром свою порцию мяса. Таким мужчинам уже не мясо нужно, а что-то посерьезнее, вроде гомеопатических капель. Но Женя терпела его придирки и обвинения (Юра считал, что в их разладившихся сексуальных отношениях виновата только она), встречала Юру, как могла ублажала его, старалась сохранить хотя бы такие отношения, какие были. И все это – ради того, чтобы продолжать обманывать себя и создавать видимость течения жизни. Она знала по собственному опыту, что исчезни из ее жизни Юрий, и это самое течение жизни прекратится, и ее дом и даже город превратятся в теплое и непроходимое болото… Депрессия – вот чего больше всего боялась Женя Рейс. И это при ее броской красоте, природном оптимизме и внутренней силе. Видимо, без денег и работы блекнет и красота, исчезает оптимизм, а на смену веселости приходит беспросветная тоска.

      Окончившая в свое время политехнический институт, Женя несколько лет проработала в проектном институте, где была долгое время любовницей своего непосредственного начальника. Понятное дело, она мечтала о своей семье, о том, что когда-нибудь в ее жизни все резко переменится и она наконец-то станет женой этого человека. Но он был женатым мужчиной. Она разорвала с ним отношения, причем так резко и неожиданно, успев оскорбить его и даже ударить, что последствия не заставили себя долго ждать. Сначала ее сократили, и ей пришлось уйти из этого института, затем та же участь постигла ее, когда она устроилась в смежное предприятие. Она знала, кто за всем этим стоит, но ничего не могла поделать: ее бывший возлюбленный стал замом министра по строительству в губернии и при случае делал все, чтобы лишить ее возможности устроиться на приличную работу. Так в ее жизни появилось слово «биржа» – ненавистное, унизительное, безысходное… Жалкие пособия, очереди в душном коридоре, тихий шепот таких же, как и она, безработных и предложения устроиться чернорабочей по уборке нечистот, нянечкой в детские ясли (с окладом, которого могло бы хватить на три килограмма масла) или дворником на окраину города, чтобы выгребать подгнивший мусор из мусоропроводных блоков…

      В тот день Юра пришел чуть раньше. В его руках она увидела коробку.

      – Это мне? – обрадовалась она. – Юра, и как это тебя угораздило? Зарплату, что ли, получил?

      – Это тебе, но не от меня, – каким-то странным тоном произнес Юра и покраснел. – Короче. Там в подъезде мой друг. От него баба ушла, а ему надо…

      – Чего надо? – сначала не поняла Женя.

      – Чего-чего,