В маниакальном состоянии больной не успевает выразить полностью свои мысли, речь может быть бессвязной».
О подверженном дислексии Уинстоне Черчилле лорд Уильям Бивербрук высказался так:
«Какое удивительное создание, какой причудливый нрав, он то полон надежд, то придавлен депрессией!»
Сам же Черчилль, которого в мае 1915 года (в разгар уже начавшейся мировой войны) неожиданно сняли с должности главы адмиралтейства, потом написал:
«Меня переполняла тоска, и я не знал, как от неё избавиться… Каждая моя клетка пылала жаждой деятельности, и вдруг я очутился в партере и вынужден был наблюдать за разыгравшейся трагедией как безучастный зритель».
Находясь в глубочайшей депрессии, Черчилль нашёл способ уйти от охватившего его отчаяния – он занялся живописью, которая помогла ему справиться с этим ужасным состоянием. Потом он говорил:
«Чем бы ты ни был озабочен в данную минуту, чем бы ни грозило тебе будущее, как только ты встал к мольберту, все заботы и угрозы отступают от тебя».
Но Черчилль понимал, что он и сам должен вести себя соответственно:
«Нужно уметь быть скромным и заранее отказаться от чрезмерных амбиций: не стремиться создавать шедевры, но ограничиваться тем удовольствием, которое доставляет сам процесс рисования».
Маяковский, видимо, не случайно стремился в молодости стать художником – рисование тоже спасало его от меланхолии и депрессий. Потом рисование сменилось стихосложением. Но отказаться от амбиций поэт не сумел. Его тянуло создавать только шедевры, хотелось стать первым поэтом своей страны. Поэтому симптомы дислексии так и не были изжиты.
Вспомним ещё раз, что писала о нём Вероника Полонская:
«Вообще у него всегда были крайности. Я не помню Маяковского ровным спокойным: или он искрящийся, шумный, весёлый, удивительно обаятельный, всё время повторяющий отдельные строки стихов, поющий эти стихи на сочинённые им же своеобразные мотивы, – или мрачный и тогда молчащий подряд несколько часов. Раздражался по самым пустым поводам. Сразу делался трудным и злым».
И ещё одно высказывание Вероники Витольдовны:
«Если ему самому нужна была машина, он всегда спрашивал у Лили Юрьевны разрешения взять её.
Лили Юрьевна относилась к Маяковскому очень хорошо, дружески, но требовательно и деспотично.
Часто она придирадась к мелочам, нервничала, упрекала его в невнимательности…
Маяковский рассказывал мне, что очень любил Лилю Юрьевну. Два раза хотел стреляться из-за неё, один