"Как видите, дети, – говорилось в нем, – даже одного носка не дали мне взять с собой в могилу. Так не копите же слишком много денег и щедро тратьте их на добрые дела…"
И уже дальше шли указания о распределении оставшегося после него состояния.
После смерти
Так случилось, что с еврейской традицией отношения к семье покойного мне довелось впервые познакомиться не из книг, а на практике. В 2004 году неожиданно в возрасте 46 лет скончался мой близкий друг Хаим Фишер, принадлежавший к общине хасидов из Вижницы. Всю жизнь Хаим посвятил помощи знакомым и незнакомым людям, создал несколько благотворительных организаций, помогавших старикам и детям-инвалидам, малообеспеченным семьям и т. д. Это была не только материальная помощь, но и помощь добрым советом, участливым словом, конкретными делами. В Бней-Браке, где жил Хаим со своей многодетной семьей, о нем ходили легенды, и когда его не стало, на похороны, проходившие ночью, на исходе субботы, собрались тысячи людей.
Собираясь навестить его семью, сидевшую «шиву» – семь дней траура – я прекрасно понимал, что, оставшись без кормильца, она сейчас как никогда нуждается в помощи. В кармане у меня было 150 шекелей, но я просто не представлял, как протяну вдове Хаима деньги. Тогда я накупил на 100 шекелей всякой еды и с тяжелыми сумками потащился к дому покойного друга. И пожалел о том, что я сделал, едва подойдя к подъезду.
У подъезда стоял столик, за которым сидели три хасида, а на самом столике стояла табличка «Сбор помощи вдове и сиротам». Входившие в дом, чтобы выразить соболезнования семье покойного, и просто проходившие мимо люди останавливались и передавали сидевшим за столиком мужчинам деньги. Кто-то вытаскивал из кармана купюру в 100, кто-то – в 200 шекелей, некоторые доставали 100-долларовые бумажки, а один из посетителей положил на столик целую пачку долларов.
Один из хасидов, собиравших помощь, аккуратно заносил каждую полученную сумму в специальный журнал и после этого передавал деньги сидевшему рядом товарищу. Тот присоединял очередную купюру к пачке, которую держал в руках, а когда та становилась достаточно толстой, пересчитывал деньги и передавал ее третьему хасиду. Последний, в свою очередь, опять пересчитывал деньги в пачке, кивал головой, подтверждая, что все сходится, перетягивал пачку бечевкой и присоединял ее к другим, лежащим рядом с ним пачкам денег, записывая поступившую сумму во второй журнал.
Было понятно, что при такой системе сбора денег никакие злоупотребления, вроде присвоения сборщиками себе какой-то, даже самой малой суммы, просто невозможны – все деньги дважды пересчитывались, дважды фиксировались в журналах и каждый из этой тройки как бы контролировал двух других. Собранных денег – судя по числу пачек – семье Хаима должно было хватить надолго.
Впоследствии я выяснил, что ничего нового для Бней-Брака эта система не представляла – так всегда делалось, делается и будет делаться в кругу религиозных евреев, а само число