– Я знаю. Знаю, что ты великий собственник, но я так не могу. Не могу постоянно сидеть дома и ждать тебя. Да, конечно, я работаю в своей мастерской, но мне для вдохновения, для… не знаю, как сказать… Словом, мне нужно иногда встречаться с людьми, окунаться в эту самую жизнь, которая существует за окнами нашего дома. А ведь ты хотел сказать мне, чтобы я, как домашнее животное, как, к примеру, собака, сидела дома, на поводке, так? Марк, ты же не был таким!
Марк опустил голову. Да, именно такой он представлял себе в идеале свою семейную жизнь: Рита дома, всегда дома, сначала одна, а потом и с ребенком. Вероятно, он сумасшедший.
– Почему ты молчишь? Тебе стыдно или, наоборот, считаешь, что ты прав? И что только таким образом можно сохранить семью?
– Вот. Именно это слово – сохранить! Я хочу сохранить тебя и нашего ребенка. Знаешь, мне кажется, что с тех самых пор, как мы с тобой вместе, я заболел. И болезнь моя серьезна. Что-то с психикой. Я стал бояться за тебя. Это стало навязчивой идеей.
– Так смени профессию! – воскликнула Рита. – Но даже если ты станешь сапожником или учителем математики, ты все равно не сможешь не думать о том, что мир вокруг нас далеко не идеален. Что он кишит преступниками – убийцами, насильниками, ворами, бандитами. А что с тобой будет, когда родится, например, девочка? Ты не позволишь ей гулять на улице? Ходить в школу? Да разве возможно оградить ее от всего того зла, которое окружает нас?
– Да я только об этом и думаю, Рита. Хоть девочка, хоть мальчик… У меня такая опасная профессия! Те, для которых я являюсь источником опасности, могут взять вас в заложники. Я не знаю, что мне делать.
– Тебе надо успокоиться. Взять себя в руки. А если чувствуешь, что тебе совсем плохо, обратись к психиатру. К профессионалу. Невозможно ведь жить в постоянном страхе за свою семью! Посмотри, как живут твои коллеги.
– А я так думаю, что и они тоже постоянно переживают, звонят своим женам, следят за тем, чтобы их детей встречали из школы. Ты пойми, Рита, прежде я не испытывал ничего такого потому, что жил один. А теперь…
Она закрыла ему рот ладонью. Обняла, поцеловала в макушку.
– Марк, все нормально. Мы с тобой живем в таком же мире, что и все остальные. В одном аквариуме. Скажи просто: Рита, будь поосторожнее. И все. Я пойму.
– Сколько раз ты рисковала, пытаясь что-то выяснить, что-то доказать. Вот и сейчас: я рассказал тебе о Прусакове и подумал – а что, если мысленно она уже встречается с подругой его жены, под видом художницы просит ее попозировать ей? Ведь это самый твой излюбленный способ входить в доверие к людям.
– Да, ну и что? Это совсем не опасно. Зато я смогу выяснить, что представлял собой ваш Прусаков. В каких отношениях он был с подругой жены. Как, кстати, ее зовут?
– Не скажу.
– Пойми, Марк, я только закончила работу над своим натюрмортом с лимонами…
– Как, ты уже его закончила?
– Еще два дня назад. Я говорила тебе, просто ты тогда пришел усталый, поужинал и сразу лег спать.