Я спокойно вернулась на кухню, перемыла посуду и, постелив постель Вадиму, стала укладываться спать сама.
– Если хочешь, я могу спать с тобой, – вдруг услышала я, и щеки мои запылали. Такого я не ожидала.
– Что вы сказали? – переспросила я, чтобы выяснить, не померещились ли мне эти слова.
– Я сказал, что могу спать с тобой в одной комнате, – как ни в чем не бывало ответил Вадим и предложил мне сесть рядом с ним на диван.
– Но ведь здесь только один диван… И в спальне… одна кровать…
– Мы можем спать на одном диване, но под разными одеялами. Если ты, конечно, захочешь. Так, во всяком случае, ты точно будешь знать, что не одна, что я рядом с тобой…
– Не знаю…
Я действительно не знала, как себя вести. Сначала мне показалось, что он сказал это нарочно, чтобы проверить меня, как я поведу себя, что скажу. Но я, надо признаться, не особенно долго думала, перед тем как согласиться. Перспектива хорошенько выспаться под боком у следователя прокуратуры стоила того, чтобы рискнуть и побыть хотя бы одну ночь самой собой. А чего ради придумывать то, чего нет, если можно вести себя естественно? Пусть он знает, что мне действительно будет куда легче, если он ляжет рядом. Тем более если речь идет о разных одеялах! Да и чего мне его стесняться, если он и без того знает обо мне то, чего даже я, быть может, не знаю сама?!
Я принесла в комнату еще одну постель и устроилась возле стенки. Сначала легла я, в пижаме, скользнула под одеяло со скоростью света. Затем, погасив большой свет и включив ночник, разделся и лег под свое одеяло Вадим. Повернулся ко мне, положил свою руку мне на плечо и вдруг спросил:
– Послушай, Валентина, если ты не очень хочешь спать, можно я тебя кое о чем спрошу?
Я напряглась, даже представления не имея, о чем может пойти речь.
– Конечно, спрашивай…
Я лежала ни жива ни мертва и просто млела от счастья, что лежу на одном диване с таким мужчиной. От него исходило такое сильное мужское обаяние, что тело мое, завернутое в предательски толстое, мешающее чувствовать одеяло, запылало от одной мысли, что мы могли бы лежать под одним одеялом…
– Как ты думаешь, какая причина может не позволить женщине надеть платье, которое ей очень нравится, которое ей сшила ее портниха и которое к тому же очень дорого стоит?
Да, это был, конечно, вопрос жизни и смерти. Платье, портниха… Я ничего не понимала. Тем более что я ждала совершенно других вопросов. К примеру: можно я поцелую тебя в щеку? в губы? обниму за плечи? положу руку на…
– Понимаешь, – Гарманов придвинулся ко мне, и я почувствовала на своем лице его теплое дыхание и неуловимый запах мужского одеколона, – погибла одна женщина.
– Да?.. – Мне показалось, что он чуть не коснулся своими губами моих губ. И меня снова бросило в жар. – Погибла? Какой ужас…
– Да нет, не в том дело. Погибла женщина. В автокатастрофе. Ее машина слетела с трассы в низину, врезалась в деревья и взорвалась. Думаю, она уснула за рулем… Понимаешь, тело сильно