«Вера», слегка отодвинув манжету жакета, взглянула на маленькие часики и ответила. И вот тогда Таня облегченно вздохнула: Женщина не узнала ее. А ведь если бы это была действительно Вера, она не смогла бы не узнать свою приятельницу, и не только поздоровалась бы, но и остановилась, чтобы поговорить… Но эта была чужой.
– Извините, я не могла вас видеть… где-то? – Все равно не сдавалась Таня, представляя себе, как она пересказывает эту историю Концевичу, как описывает все детали встречи. Ей хотелось собрать как можно больше информации.
– Не знаю… – несколько рассеянно ответила женщина. – Может быть…
– В больнице?
– Может… – Двойник Веры развел руками.
– Извините… – Таня отошла в сторону, совершенно смущенная.
Рассказать кому – не поверят…
Она незаметно достала телефон и сделала несколько снимков – насколько позволяла ситуация. Сбоку, со спины… Ну не могла же она направить объектив прямо на женщину и сделать снимок анфас… Хотя… Почему бы нет? И она, внезапно осмелев, догнала женщину и сфотографировала ее – близко, крупным планом… После чего, боясь взглянуть на нее, бросилась вон, к выходу…
5
Целый день он находился под впечатлением ночного разговора с Леней Охрименко, а вечером к нему заявилась чета Маевых – Олег и Татьяна, друзья семьи. Анатолий только что вышел из ванной комнаты, был в халате, красный, распаренный, утомленный… Увидев Олега, он сразу почему-то понял, что что-то случилось. После смерти Веры они заходили к нему изредка и всегда ненадолго, словно отдавали дань вежливости – не больше. Татьяна же, обычно разговорчивая, активная, выглядела на этот раз подавленной, даже больной.
– Ужасно рад, что вы пришли… сто лет вас не видел… Ну, заходите же!
Он хотел казаться обрадованным этой встречей, даже веселым, но у него даже рот не слушался и улыбка, он это чувствовал, не получалась. Со стороны, как ему казалось, эта улыбка скорее напоминала судорогу…
– У меня есть отличный куриный рулет… Жаль, что я не успел приготовить ужин, только картошки начистил…
– Толя, не суетись, я сама пожарю картошку, – сказала Татьяна, раздеваясь. – На улице так противно холодно, дождь со снегом… Да и весной совсем не пахнет…
От них пахло дождем, да и лица были влажными, не говоря уже о промокшей одежде.
– А еще у меня есть коньяк… Как хорошо, что вы пришли… Нет, на самом деле, я ужасно рад… Посидим, согреемся… Я хоть и принял горячий душ, все равно чувствую себя как-то неуютно… Вы только подождите, я пойду переоденусь…
Он вернулся в домашних широких брюках, теплой толстовке, с высушенными феном волосами. Татьяна уже нарезала картошку, на сковороде шипело масло…
– Вы прямо жизнь вдохнули в мою холостяцкую берлогу… Таня, какая же ты молодец…
– Да брось, Толя… Картошка же