Через мгновение тишины, по оставшимся врагам с холма ударили два пулемёта, и защёлкали точные одиночные выстрелы охотников. Оставшиеся немцы стали выпрыгивать из машины и занимать оборону вокруг неё. Мотоциклы попытались развернуться и скрыться в лесок за ручьем. Неожиданно со стороны ручья, с того места, где Лекс чувствовал что—то живое, заработал ещё один пулемёт, судя по звуку, явно побольше ихних и как большой метлой смел мотоциклистов с дороги. Его в разнобой поддержало десяток винтовок с той стороны.
Немцы, зажатые с двух сторон, отстреливаясь, стали отползать под защиту более плотного кустарника, в сторону от дороги. Пришлось поработать луком и Лексу. Пока его стрелки и стрелки неизвестных союзников прижимали врагов к земле, Лекс пользуясь щупом диагноста как локатором, вгонял навесом стрелы в солдат противника. Если от пуль стрелков можно спрятаться за какой—нибудь кочкой, то от навесных стрел укрытия не находилось. Из врагов никто не ушел.
Осмотрев побоище диагностом, Лекс видел только угасающие ауры солдат противника. Сбросив морок, он подал команду своим. Его подчинённые вынырнули из леса и не спеша стали приближаться к месту боя. Со стороны ручья, откуда ранее стреляли по немцам, тоже появилась группа солдат в зелёных фуражках, как у пограничника и осторожно стала приближаться к разбитой колонне.
Его пограничник подбежал к Лексу, приложил руку к козырьку фуражки и доложил, – Товарищ командир, наши все целы, раненых нет. По поводу его знака Лекс спросил Лену и та пояснила, что это форма приветствия в войсках.
– Собирайте все, что посчитаешь нужным в кучи у брода и собери мои стрелы, а то их мало осталось. Судя по всему, вряд ли ещё кто—нибудь пожалует, но на всякий случай пошли бойца с пулемётом на ту сторону брода, пусть присмотрит за дорогой, – приказал Лекс. Стрел ему было не жалко, просто не надо оставлять противнику дополнительных следов.
– Сделаю,