«Черт подери, неужели действительно все? – уже в который раз подумала Юлия. – Пожила, повеселилась на этом свете, сходила замуж, родила двоих детей, построила два дома. И все?»
Почему-то именно этой ночью, перед самым походом в Клуб, она поняла, что больна серьезно и безнадежно. Что жизнь уже никогда не будет прежней, веселой и праздничной, по-человечески естественной и понятной, а впереди – больницы, мучения, отчуждение окружающих, всеобщий остракизм и вечная жалость к самой себе – не жизнь, а пытка, сплошные потери. И главная утрата – потеря свободы. Свободы всего – выбора, передвижения. Она – человек с ограниченными жизненными возможностями. А внешне такая же, как и вчера, – все еще красивая, еще легкая, еще живая. К этой мысли привыкнуть невозможно…
Она снова погрузилась в свои горести, уже привычно отчитывая себя за эгоизм: «Какая мешанина, какие глупости у меня в голове и какая я плохая. Грешная, непоследовательная, трусливая… Ну ладно, пусть я действительно такая. А как же все остальные? Они тоже плохие – все до единого? И эти юные создания тоже совершили смертные грехи? И заразились потому, что любили кого-то? Если я наказана за свою неосмотрительность, то эти дети – за что?»
Лекция заканчивалась. Слушателям раздали листочки с расписанием заседаний Клуба, с рекомендациями по новой диете, с адресами новых фондов, которые они могут посетить. А Юлия, вынырнув из мысленной беседы с самой собой, продолжала разглядывать публику. В ответ на нее, кареглазую, хрупкую, обаятельную блондинку со стрижкой каре, тоже посыпались неприкрыто заинтересованные взоры, но она решила пока не вступать ни в общий разговор, ни знакомиться.
От природы Юлия была человеком веселым и энергичным. Однако глубокая депрессия последних месяцев привнесла в ее характер и поведение черты, ранее ей несвойственные, – настороженность, замкнутость, стремление уединиться, спрятаться, как улитка в своей раковине, и теперь она не торопилась обрести новых знакомых. Быть может, она опасалась того, что, бросившись сейчас от одиночества на первую попавшуюся приманку дружбы, она будет вынуждена потом долго тянуть лямку, в общем-то, ненужных ей отношений. А впрочем, почему вынуждена? В этом-то, в выборе друзей и знакомых, она, слава богу, все еще свободна, сказала сама себе Юлия. Может выбрать наперсника, а может встать, повернуться и уйти.
В другой комнате, куда их пригласили пройти, горел мягкий нижний свет, зеленел экзотическими водными растениями большой аквариум, удобные диваны манили в свои объятия, а на журнальных столиках стояли чашки ароматного чая с печеньем. Во всем чувствовалось стремление хозяев создать приятную обстановку и поддержать пришедших сюда людей. Но уже одно это стремление, так явно бросающееся в глаза, невольно напоминало всем о той проблеме, которая свела вместе таких разных мужчин и женщин. Конечно, это не казенные стены больницы, но все же – увы, подумалось Юлии – вполне