Сейчас понятно, что всё это, в принципе, не так уж трудно было перенести, но тогда я чуть не сошла с ума. Дни тянулись бесконечно. Я не могла понять, чего от меня хотят. Я готовилась к смерти, но меня всё не убивали и не убивали. Наоборот, врач время от времени протирал моё тело спиртом. Я думала, что он просто хочет помучить меня, но, видимо, он делал это для дезинфекции. Каждый раз, когда приходил кто-то из клиентов, я ждала, что меня начнут калечить всерьёз, тем более что они интересовались, как я им порекомендую, например, свою ножку – в отдельном виде или так, и говорили, что такие хорошенькие пальчики в приличных ресторанах идут со сливками по десять рублей штука.
Как мне теперь было жалко своё тело! Зачем я обрекла себя на эти мучения? Что, кому я хотела доказать? Объективно высшим существам, что они не должны меня пытать? Хорошо, ну а если они не согласны со мной в этом вопросе? Что я, переубедила их своим неповиновением? – Нет! Я только укрепила их во мнении обо мне как о безмозглом животном! Если бы я вела себя благоразумнее, то и хозяева были бы снисходительнее. Ведь как просто!
Как я теперь тосковала по просторным, уютным комнатам, в которых жила вместе с другими девушками… Господи, да мы были там почти свободны! Сами себе хозяйки, за исключением одного вечера в неделю, а то и в две, если врач напишет освобождение – так что укусы хозяев тоже имели свой плюс… Хочешь – готовь, хочешь – читай, хочешь – болтай с подругами. Даже гимнастикой можно было заниматься. Чего бы я сейчас не отдала, чтобы размяться, вдохнуть чистого воздуха!.. Только не ноги и не пальцы, конечно…
Я с отчаянием вспоминала то, что мне с самого начала твердили Лариса, «Шоколадка». Правда, Ларису куда-то увезли, и больше она не возвращалась, а «Шоколадка» умерла от заражения крови после очередного переливания (а может, врач её убил). Но как правы они были, как добры ко мне, предупреждая, пытаясь вразумить!.. А я пропускала всё мимо ушей. Мне казалось, что они надо мной чуть ли не издеваются, в душу плюют, разрушая мои бредовые понятия о добром, справедливом мире, где я рождена для счастья с прекрасным принцем! Как там сказала Лариса: «Лучше, чтобы у рабыни сразу была полная картина, а здесь отправляют в застенок только самых непонятливых». Вот уж, действительно, про меня! Ну, чугунная голова!
Моя