Не стоит забывать и о том, что процент благородных людей и мерзавцев, или, пользуясь библейской терминологией, агнцев и козлищ (сиречь крайних проявлений человеческой натуры), в обществе сравнительно невелик. Гораздо больше как среди нас, так и среди немцев 1930-1940-х годов людей средних, в которых поровну от ангела и от зверя. Оглянитесь вокруг – да что там, просто взгляните в зеркало – и вы поймете, что это утверждение более чем справедливо. Средневековая притча о светлом и темном ангелах, сопровождающих человека всю жизнь и нашептывающих ему добрые или злые помыслы, не так уж и неверна. Среди тех, кто с оружием в руках шел по русской земле на восток, были не только отъявленные негодяи. Напротив, это скорее исключение. Большинство солдат вермахта были обычными людьми, которые пошли на войну не по зову души и велению сердца, а просто потому, что «так надо». Это не делает их хуже или лучше: в конце концов, они были послушным орудием, подчиняющимся мановению руки партийных дирижеров. Если мы осуждаем среднего немца за само участие в войне, то что мы сможем сказать о наших соотечественниках, так же, по указке правящей тоталитарной партии отправлявшихся в 1939-м завоевывать финские земли? Между нами говоря, этот эпизод нашей истории – один из самых позорных, но позорных именно для руководства страны, а не для тех, кто выполнял приказ, будучи свято уверен в справедливости и необходимости совершающегося. Речь-то как раз о том, что от простого солдата, призванного на фронт, зависело мало что.
Однако вернемся в Германию. Для немецкого обывателя идея о необходимости расширять границы рейха была гораздо более органичной, нежели мысль об уклонении от службы в армии. В первую очередь потому, что режим, призывающий его на войну, буквально только что вытащил его из нищеты, а страну из разрухи. С его точки зрения, этот режим правления был просто прекрасным.
Что же касается сопровождавших триумфальное шествие национал-социализма репрессий, то тут вопрос сложный. К социал-демократам и коммунистам средний немец никакой привязанности не питал: первые так и не сумели навести порядок в полуразрушенной войной и репарациями стране, а вторые были, на взгляд законопослушного бюргера, чересчур деструктивны. Тем паче не было любви и к евреям, которые в силу свойственной их национальному менталитету пассионарности всеми путями рвались к власти, входили в руководящие группы различных политических партий. Сложилось так, что именно социал-демократическая и коммунистическая партии вместили в себя в ту пору наибольшее число представителей этого древнего народа. Были и другие евреи: они вызывали неприязнь своей – опять-таки национальной корпоративностью, благодаря