Как ее увели, то герцог, супруг ее, сидел еще на постели. Двое гренадеров, взявши его под руки, окутали одеялом и понесли вниз с высунувшимися наружу босыми ногами в сани, где покрыли его еще шубою. А после вынесли его верхнее и исподнее платье».
Все происшедшее продолжалось менее часа, так что новая императрица в третьем часу въехала в Зимний дворец, где, немного отдохнув, отправилась в церковь, чтобы отслужить благодарственный молебен. На площади ликовали толпы как военных, так и гражданских лиц, восторженно приветствовавших новую императрицу. Елизавета Петровна, а вместе с нею и те, кто был недоволен засильем немцев, торжествовала успех.
Императрицу окружили гренадеры, обеспечившие ее победу, и обратились к ней с просьбой: «Ты, матушка, видела, как усердно мы сослужили тебе свою службу; за это просим одной награды — объяви себя капитаном нашей роты, и пусть мы первые присягнем тебе».
Елизавета согласилась.
К 8 часам был составлен манифест, извещавший подданных, что отныне их императрицей стала дочь императора Петра Великого Елизавета. В нем говорилось: «…все наши как духовного, так и светского чинов верные подданные, а особливо лейб-гвардии нашей полки всеподданнейше и единогласно нас упросили, дабы мы для пресечения всех тех происшедших и впредь беспокойств и непорядков, яко по крови ближняя, отеческий наш престол всемилостивейшее восприять соизволили…»
Этот текст дает полное основание уличить составителей манифеста в искажении действительности. Во-первых, в перевороте участвовали не все гвардейские полки, а несколько сотен гренадеров одного полка — Преображенского. Остальные всего лишь присоединились к ним и прямого отношения к активным действиям не имели. Во-вторых, и это самое главное, в манифесте сказано, что все как духовные, так и светские чины якобы «единогласно» просили Елизавету занять престол, в то время как не только «все подданные», но и вельможи, а также духовные иерархи понятия не имели о том, что под покровом ночи происходило в казарме Преображенского полка и в Зимнем дворце.
Обратимся к свидетельству одного из вельмож, сенатора Якова Петровича Шаховского, оставившего потомкам свои «Записки». Накануне переворота, сообщает Шаховской, день 24 ноября он провел у вице-канцлера М. Г. Головкина на торжествах по случаю празднования дня рождения его супруги, на которых присутствовало множество сановников, в том числе и иностранные дипломаты. Празднество, сопровождавшееся обедом, ужином и балом, продолжалось до часа ночи. Возвратившись далеко за полночь домой, Яков Петрович улегся спать, но вскоре услыхал стук в ставни спальни и громкий крик экзекутора Сената, «чтоб я как наискорее ехал в цесаревинский дворец, ибо де она изволила принять престол российского правления, и я де с тем объявлением теперь бегу