– Капитан, неопознанный субъект опять нарисовался. На проходной в Кутафьей права качает.
– Включи звук из КПП. Там коллега хохочет, что-то прикольное.
«Сей пропуск, сударь, мне выписал Бонч-Бруевич! – Ульянов втолковывал на пункте личного контроля посетителей. – Нет, я его не на Арбате купил. Да, без фотографии – так положено. Нет, оружия не имею. А, можно пройти. Не очень вы любезны, товарищ».
– Хохмач. Двинул в Кремль, чтобы снять навар погуще. Спорим?
– С вами спорить себе дороже. Главное, чтобы в Президентский корпус не поперся или в Администрацию.
– Не наша забота. Пусть внутренняя охрана не спит. Хотя береженого Бог бережет: введи метку в видеосистему, чтобы отслеживать его перемещения.
– Уже сделал, поэтому комп эту сцену и выловил.
– Молодец, – старший скупо похвалил младшего по званию, сожалея, что служебная тайна не позволяет вывалить в youtube забавные кадры с «вождем». Зевнул и вновь уперся в журнал, где у легкоатлеток ОФИГИТЕЛЬНЫЕ формы!
Прогноз был дан верный: туристы наполняли пиджачные и жилеточные карманы деньгами, ненадолго задерживая Ильича на пути к нему домой. Он старался не глазеть по сторонам, дабы люди и предметы своей чужеродностью не переполнили чуть оправившееся сознание. Лишь перед стеклянным параллелепипедом Кремлевского Дворца не выдержал и задал вопрос гиду китайских туристов.
– Гражданин, что за монстр?
– Коммунисты построили для партсъездов. Встань немного левее, в центр группового фото. Держи таксу.
«Так значит, социалистическая революция, о необходимости которой говорили большевики, победила окончательно! Значит, вокруг социализм! – неосторожно проклюнулся росток оптимизма. – Не зря жертвы и страдания. Вон и китайцев полным-полно. Получатся, товарищ Сунь Ятсен сумел организовать успешное восстание в Пекине». Увы, скоро стремление спрятаться в положительных мыслях пришло в противоречие с реальностями непривычного мира вокруг. Боец в ладно сидящем костюме из тонкой шерсти («Не хватает обмундирования в РККА! Одежду с буржуя пришлось снять солдатику») пресёк попытку войти в здание Сената.
– Сюда нельзя!
– Я к себе в квартиру, на третий этаж.
– В 1994 году перенесли вашу квартиру в Горки.
– Ахинею несете, милейший. В ней же Крупская проживает, сестры мои…, – по инерции бормотал сразу постаревший на столетие человек, датой «1994» окончательно обрушенный в настоящее.
– Президент тут работает. Никто